— Матерь Белисама, помоги мне!

Дахилис медленно поднялась на ноги. Вокруг нее успело намести белый сугроб. Но впереди наконец завиднелась оконечность острова. Грохот прибоя отдавался во всем теле, за ударом о берег следовало протяжное рычание отступающей волны. Но ей не надо спускаться к морю. Только спуститься со скального гребня к отметке верхнего прилива. Там алтарь, каменная глыба, с коей волны и ветер почти стерли древние руны. Там она воздаст Ему почести, а потом — под кров, в Дом Богини.

Дахилис, помогая себе руками, спускалась по мокрым уступам. Ревел ветер, бросая в лицо горсти снега и соленые брызги. Она шла согнувшись, пытаясь прикрывать чрево. Пятка вдруг поехала по скользкому камню, и Дахилис беспомощно опрокинулась навзничь. Долго-долго ей казалось, что она смотрит на себя откуда-то со стороны. И боль, и страх отошли, отодвинулись куда-то…

…терпеливо дожидаясь, пока она вернется обратно к жизни. Но сознание то и дело почти покидало ее. Родовые схватки и боль в подвернутой лодыжке приводили в себя. В какой-то миг она очнулась окончательно, и ветер, стонавший над головой, стал вдруг помощником и другом. Не умолкай, просила она, держи меня, не давай уснуть… мне нельзя.

Она нашарила застывшими пальцами лодыжку, нащупала торчащую кость. Перелом. Не танцевать ей больше, во всяком случае, не скоро еще случится… Сколько же она пролежала без сознания? Недолго, и хорошо, головой не ушиблась, может быть, уберегло размотавшееся покрывало. Но одежда промокла насквозь, тяжело обвисла, когда она приподнялась на руках. Впереди блеснула полоса воды — прилив поднимался быстро. Ветер нагоняет волну, и вода дойдет до самого алтаря, утопит или убьет холодом ее и ребенка.

Нужно найти укрытие, пока холод не добрался до младенца. Она уже чувствовала, как немеет тело. Попыталась двигаться, опираясь на колено и на здоровую ногу, но ступня зацепилась за что-то, и яркая вспышка перед глазами снова погрузила ее в темноту.

Когда она пришла в себя, в мире было немногим светлее. Еще одна схватка… она ощущалась острее, чем боль в сломанной ноге.

— Постой, — бормотала Дахилис. — Потерпи. Мы пойдем к нему… — имя затерялось в памяти. Длинное, чужеземное, неуклюжее. Язык сам вспомнил исанское: — Граллон, о Граллон…

Дахилис поползла. Она перевалила через каменный гребень — но тропы не было. Камни и земля скрылись под белой пеленой. Спустившаяся ночь несла снежные вихри. Позади грохотало море. Уйти от моря. К Граллону, к Белисаме…

— Не спеши, — сказала она дочке. — Подожди, он нам поможет.

И поползла дальше.

IV

Сумерки сгущались, и Грациллоний не находил себе места. Он сидел перед открытым входом палатки, не обращая внимания на холод. Дом стоял прямо перед ним. Ее не видно, не видно. Ад всех богов, ей пора уже вернуться! Или рано? Остров невелик. За час пройдешь из конца в конец. Предположим, столько же на обратную дорогу. Конечно, еще обряды, но они не должны ведь занимать много времени. С неба посыпался снег, сухие хлопья понеслись над землей. В метель в двух шагах ничего не увидишь. Как бы не пропустить!..

Он ждал, забыв про свои поделки. В голове теснились смутные мысли, воспоминания: мать, отец, родное поместье, военный лагерь, девушки, которых давно забыл, Вал Адриана, Парнезий, схватка… зачем все это? Где Дахилис? Максим, с его жаждой власти, поход к Ису, Дахилис, Дахилис, ее Сестры — куда, во имя Аримана, могла она подеваться? — и как ему сбежать из Иса, когда в Арморике все наладится, но только не от Дахилис, нет, надо убедить ее перебраться в Империю, но где же она, куда подевалась? Снег стал гуще.

Наконец он понял, что надо развести огонь, пока еще хоть что-то видно, а значит, закрыть полог, чтобы не задувало.