Вернувшись, он зажег свечи от фонаря и развел огонь в очаге, то и дело прерываясь, чтобы подойти к Дахилис. Она не отзывалась на его заботу. Он уже не слышал дыхания и откопал в ее свертке бронзовое зеркальце. Конечно, у нее, как у всякой женщины, которая хочет нравиться своему мужчине, зеркальце всегда было с собой. Сперва оно затуманивалось, но так слабо, что приходилось держать его у самых губ. Когда блестящая поверхность очистилась, Грациллоний с яростью зашвырнул в угол бесполезный кусок металла.

Он поцеловал бы ее на прощание, но это была уже не Дахилис. На лицо Грациллоний набросил полотенце. А остальное — не надо думать об этом. Он надеялся, что сможет не думать. Надеялся на свое умение обращаться со скотом и резцами. Надеялся на свои скудные знания анатомии. Человек может только пытаться и надеяться.

Сколько у него времени? Три минуты, четыре, пять? Не больше. На столе, который он подтащил к кровати, лежали остро заточенные резцы.

V

Волны вздымались по-прежнему высоко, но ветер стих, и небо прояснилось. Едва забрезжил рассвет, на тропе, спускавшейся в Призрачную бухту, появилась Форсквилис со спутницей — молодой женщиной, плотно закутанной в теплый плащ. Она прошла через Пристань Скоттов к дому Маэлоха и ударила в дверь посохом, на набалдашнике которого была фигурка бронзовой совы. Удары эхом разнеслись в затихших скалах.

Дверь распахнулась. Рыбак не успел одеться спросонья, но держал наготове грозный боевой топор.

— Какого… — он осекся, узнав жрицу. — О, моя королева! — и, перевернул топор, пытаясь широким лезвием прикрыть срам. — Я думал… Призыва ведь не было… пираты? Королева Форсквилис!

— Мы не встречались, — размеренно проговорила она, — но ты знаешь меня в лицо, а мне говорили, что ты славишься среди рыбаков искусством и смелостью. Тебе предстоит плаванье, от которого зависит судьба Иса.

— Что? — Косматая борода дрогнула. — Повелительница, это невозможно. Взгляни сама! — он протянул руку к бушующим водам.

Глаза провидицы не отрывались от его лица. Только сейчас рыбак заметил, как она осунулась — словно после бессонной ночи.

— Надо плыть, Маэлох, — просто сказала она. — Прежде ты доставлял на Сен мертвых, но сегодня…

Маэлох замялся.

— Я слышал, что вчера королева Дахилис отправилась нести Бдение, какого прежде не бывало, и с ней — сам король. Надо привезти их обратно?

— Можно сказать и так.

— Тогда… чего там, если маленькой королеве Дахилис нужна помощь, я согласен. Но не знаю, решатся ли остальные.

— Разве они не Перевозчики Мертвых?

Маэлох покосился на спутницу Форсквилис, скромно стоявшую позади с фонарем в руке.

— Это Брига, моя служанка, — объяснила королева. — Она поедет со мной.

Маэлох с удивлением разглядывал женщину. Крепкая светловолосая девушка, явно из Озисмии. Немало таких приходило в город, чтобы за несколько лет заработать себе на приданое. Случалось, они выходили замуж за исанца или находили себе любовника. Брига свободной рукой прижимала к груди сверток с новорожденным младенцем. Лицо выражало страх и нерассуждающую покорность своей госпоже-колдунье.

— Поспеши! — подхлестнула рыбака Форсквилис. Маэлох виновато пробормотал что-то и попятился в дом — одеваться. Через минуту он появился уже одетый и бросился колотить в соседние двери, поднимая свою команду. При виде королевы ругань застревала у мужчин в горле, хотя женщина стояла неподвижно и невозмутимо, как изваяние. Привычные к ночным Призывам, моряки быстро собрались на «Оспрее».