— Куда теперь? — спросил он, одевшись.

— В храм Белисамы, — ответила она. — Решили провести оба обряда одновременно, учитывая, что мать отошла, а ты будешь занят.

— Оба?

— В первую очередь наречение имени и освящение младенца.

Грациллоний кивнул. Дахилис и Иннилис рассказывали ему.

— Я должен заменить мать?

— Таков обычай, когда королева умирает в родах.

Грациллоний припомнил все, что передумал ночью в Доме Богини.

— Хорошо.

Они вышли из дворца под серое тусклое небо. Шеренга легионеров приветствовала его салютом. Админий шагнул навстречу.

— Господи, командир, мне так жаль, — у него дергались губы. — Мы все…

— Благодарю вас, — сказал Грациллоний и прошел дальше.

— Кру-гом! — выкрикнул Админий. — Шагом марш!

Подкованные подошвы ударили в мостовую.

Люди на улицах расступались, останавливались, провожали его взглядами. Никто не решился подойти или хотя бы выкрикнуть приветствие. Грациллоний и Бодилис шли сквозь молчаливую толпу.

— Мы почти ничего не знаем, — говорила королева. — Только со слов моряков и Бриги и… других, здесь, в городе… и мы догадываемся… ты не хочешь рассказать?

Он с удивлением заметил, что рассказ не причинял боли. Простая обязанность. Он сам не понял еще, что это значит — никогда не увидеть больше Дахилис. А то, что он видел в последний раз…

— Она не вернулась до наступления ночи, и я пошел искать. Искал несколько часов. Она сломала ногу, и роды начались. Лежала без сознания, почти замерзшая. Я принес ее обратно, но не смог… вернуть. Как только она умерла, я сделал все возможное, чтобы спасти ребенка. Если я совершил грех, святотатство — они на мне, и только на мне. Она ни в чем не виновата.

Бодилис сжала его ладонь.

— Нам придется заново очистить и освятить остров. Что до твоего поступка, я смею надеяться — мы, Сестры, решили, что смеем надеяться, — справедливость богов восстановлена. Они испытали твой дух. А жертвой стала… Дахилис. Не та жертва, о которой думали Девятеро, и, быть может, не та, которой желали сами боги, но едва ли можно найти дар драгоценнее.

В горле стояла горечь. Нет ему дела до таких богов. Но надо молчать и молча исполнять Их обряды. Ради Рима, Митра свидетель, и ради Бодилис. Ей и без того нелегко.

Они подошли к храму. Солдаты, гремя оружием, разошлись и замерли по сторонам лестницы. Король и галликена прошли между их рядами.

— Церемония будет простой и недолгой, — заверила она его. — Не то что Вручение Ключа. А новую королеву торжественно представляют народу только после того, как душа ушедшей переплывет пролив.

— Что?! — он вдруг очнулся от внутреннего оцепенения, тревожно вскинул голову. Бодилис не успела ответить: они вошли в храм.

Их встретили чистые молодые голоса весталок, певших гимн. Младшие жрицы окружали алтарь. Бодилис опустила на лицо покрывало и прошла к Сестрам, стоявшим за алтарем, под странными высокими образами Девы, Матери и Старухи. Светильники отбрасывали яркие блики на золотую купель. Тонкие белые покрывала придавали королевам вид призраков.

Грациллоний не сразу решился приблизиться к алтарю, но наконец вышел вперед торжественными мерными шагами. Перед мраморной глыбой алтаря он остановился и замер с непокрытой головой и пустыми руками. Ни Молота, ни Короны. Здесь владения Белисамы. Только Ключ висел на груди под рубахой.

Одна из верховных жриц обошла алтарь и встала перед ним.