Все взоры обратились на него.

— Господа, я рассчитываю на то, что в будущем вы с большим уважением станете относиться к потаенным интуитивным процессам, происходящим у меня в подсознании. Чтобы проиллюстрировать их немаловажность, скажу следующее: пуля, которая вошла в голову Слоуна и вышла из нее с другой стороны, пролетела через дверной проем его кабинета. Мы нашли пулю в ковре, висящем на стене выставочного зала, прямо напротив двери. Значит, в момент выстрела дверь должна была оставаться открытой. Когда мы пришли в галерею, дверь кабинета и в самом деле была открытой, и это согласовывается с тем, что пуля застряла в ковре. Но вот теперь Начио Сюиза заявляет нам, что мы были не первыми, кто вошел в галерею после того, как Слоун умер. Он, Сюиза, побывал там до нас. Но Сюиза видел, что дверь была закрыта! В момент выстрела дверь непременно должна была оставаться открытой, в противном случае пуля застряла бы в ней. Значит, нам не остается никакого другого вывода, кроме как предположить, что был кто-то, кто закрыл дверь после убийства Слоуна, до появления Сюизы.

— Но, мистер Квин, — заметил Пеппер, — почему бы не предположить, что Сюиза не был единственным, кто заходил в кабинет Слоуна в ту ночь?

— Великолепно, Пеппер. Это как раз то, что я и хочу сказать. Кто-то зашел в кабинет Слоуна раньше Сюизы — тот и есть убийца!

Сампсон озадаченно потер щеку.

— Все же остается возможность, что этот человек, побывавший здесь до Сюизы, тут так же не при чём, как и сам Сюиза, а Слоун все же покончил жизнь самоубийством.

Эллери нетерпеливо махнул рукой.

— Наверное, теоретически вероятность этого существует, но она мизерна. Нет, Сампсон, вам уже пора отказаться от версии самоубийства и начать дело об убийстве.

— Это верно, — с отчаянной решимостью сказал инспектор. — Это совершенно верно. Он всем нам натянул нос. Тут, как ни вертись, ясно одно: Слоун был убит.

Прокурор и его помощник нерадостно кивнули.

Эллери продолжил свою речь:

— Если Слоун был убит, значит, не он разделался с Гримшо. Я считаю бесспорным, что убийца Гримшо убил и Слоуна, и попытался представить это убийство самоубийством, чтобы укрепить подозрения, падавшие на Слоуна.

Из наших предшествующих размышлений мы сделали вывод, что убийца Гримшо, мог фабриковать массу ложных улик против Халькиса только в том случае, если знал, что Халькис тайно продал картину Ноксу. Несколько раньше я доказал, что убийца подстроил все так, чтобы подозрения пали на Халькиса, будучи абсолютно убежденным в том, что Нокс станет молчать. Единственный человек, который знал о сделке — это сообщник Гримшо. Значит, сообщник Гримшо и есть убийца. Так как сам Слоун убит, он не мог быть сообщником Гримшо. Значит, убийца еще жив. Пойдем дальше.

Если Слоун неповинен в убийстве, у нас нет никаких оснований сомневаться в его показаниях, касающихся событий в отеле «Бенедикт». Его уверения в том, что тогда он был вторым посетителем, в высшей степени правдоподобны. Если так, то незнакомец, который на его глазах вошел в лифт вместе с Гримшо, и был сообщником Гримшо.

Вспомните: Слоун говорил, что он — единственный человек в мире, знавший о том факте, что Гильберт Слоун — брат Гримшо. Но кто же тогда мог написать то письмо? Гримшо, который так и не узнал новой фамилии своего брата, никому не мог ее сообщить. У Слоуна было достаточно причин молчать об этом родстве. Выходит, только один человек мог открыть тайну, — тот, кто присутствовал при их встрече, тот, кто из подслушанного разговора между ними понял, что они — братья, и кто при этом знал, что брата Гримшо зовут Гильберт Слоун.

И вот тут-то и начинается самое удивительное! Слоун сказал нам, что та встреча в отеле «Бенедикт» была первой встречей братьев после многолетнего перерыва, за время которого он сменил фамилию.