— И что ты обнаружил, — спросила она.

— То, что я могу точно утверждать: это — оригинал. Ни больше, ни меньше.

Энн беспомощно вздохнула.

— Натан, но это же замечательно. Это значит, что наша копия не была поддельным пророчеством. Нельзя же беспокоиться, что ты не можешь вспомнить пустые места. Они не содержат ничего, они пустые. Там нет ничего, чтобы запоминать.

— В копии, которая была во Дворце, не было никаких чистых мест.

Энн мигнула, припоминая.

— Нет, не было. Я это хорошо помню. — Она тепло улыбнулась пророку. — Но посмотри, если ты вспоминаешь ее содержание и узнал его из нашей копии, это может означать, что тот, кто делал эту копию, просто писал текст, пропуская все эти бессмысленные чистые места, оставленные пророком-автором. Вероятно, автор оставлял пропуски на случай, если у него появятся дальнейшие видения и придется что-то добавить к тому, что он уже записал. Но этого не произошло, и пробелы остались незаполненными.

— Но в нашей копии страниц было больше. Я это знаю.

— Тогда я не могу уследить за твоими рассуждениями.

На этот раз Натан развел руками.

— Энн, разве ты не видишь? Вот, посмотри. — Он повернул книгу в ее сторону. — Посмотри вот на эту ветвь предпоследнего пророчества. Оно занимает одну страницу, а затем следует шесть чистых. Ты можешь вспомнить хоть одну ветвь пророчества в нашей копии «Книги Глендхилла по Теории Отклонения», которое занимало бы всего одну-единственную страницу? Ни одно из них не было таким коротким, они были слишком сложны для этого. Ты знаешь, что пророчество занимало больше места, я тоже это знаю. Так откуда взялись эти чистые страницы? Их содержание не только отсутствует в книге, оно отсутствует также и в моей памяти. И если ты не можешь процитировать ту часть пророчества, которая, как тебе известно, была там, значит, оно пропало и из твоей памяти тоже.

— Натан, это не только… Это значит… Не вижу как… — бормотала Энн в растерянности.

— Вот, — сказал он, выхватывая из-за себя еще одну книгу. — «Невозмутимые Истоки». Ты должна помнить ее.

Энн почтительно взяла книгу из его рук.

— О, Натан, конечно, я ее помню. Кто может забыть ее, такую короткую, но такую необыкновенную.

«Невозмутимые Истоки» было чрезвычайно редким пророчеством, написанным в форме законченного предания, а Энн очень любила предания. Она питала слабость к романам, хотя не позволяла этого другим. А раз уж эта романтическая история фактически была пророчеством, она просто была обязана знать его.

Открывая обложку маленькой книги она улыбалась.

Страницы были чистыми.

Все.

— Скажи мне, — приказал Натан спокойным, глубоким голосом Рала. — О чем эта книга?

Энн открыла рот, но не смогла произнести ни слова.

— Ну, тогда вспомни, — продолжал Натан тем же спокойным голосом, от мощи которого, казалось, камни могли рассыпаться в прах, — хоть одну строчку из твоей любимой книги. Хоть какую-нибудь: первую, последнюю, любую из середины.

Ее память была словно совершенно чистый лист.

Она уставилась в острые, пристальные глаза Натана, он ближе наклонился к ней.

— Скажи мне хоть что-то, хоть единственный образ из этой книги.

— Натан, — наконец сумела прошептать она, ее глаза были широко раскрыты, — ты часто забирал эту книгу в свои покои.