Сейчас Римма в больнице.

- Разве я вас за голоса ваши любил? - задумчиво произнес Виктор Макарович. - Дима и Римма… Значит, навсегда срифмовались? Сохранили дуэт! Я очень рад.

Он вдруг встрепенулся:

- Ты сказал, Римма в больнице? А что такое?

- Сердце у нее… Всю жизнь сердце.

- Да, да… Я помню. Она болела ангинами. Я все боялся за ее голос!

- Рожать ей нельзя было. А она родила.

- Мандолину? - неожиданно спросил я.

Виктор Макарович взглянул на меня с изумлением.

- Это прозвище нашего сына, - объяснил Димуля. И успокоил меня: Ничего, ничего… Ты его знаешь?

- Его знает весь дом, - сказал я.

- Но не весь дом его любит…

Димуля огорченно развел руками.

- Кто-то сказал: «Человек, который всем нравится, вызывает у меня подозрение!» - успокоил его Виктор Макарович.

- По-моему, неплохой мальчик… Как ты считаешь? - обратился ко мне Димуля.

- Будущий виртуоз! - уверенно сказал я.

- И до сих пор мы с ним незнакомы?! - Виктор Макарович с укором взглянул на Диму и Римму, которые на фотографии пели под его управлением. - Забыли меня. Совсем, значит, забыли…

Димулины руки прижались к груди.

- Мы?! - Он обхватил руками свою круглую голову. - Римма все время приводит вас в пример. И сыну и мне. А я привожу вас в пример ей и сыну.

- Представляю, как ваш сын меня ненавидит!

- Вас?! Да мы воспитываем его «по Виктору Макаровичу». Так Римма недавно сказала.

- И какой результат?

- Учится плохо.

- Вот те на!

- А в остальном я доволен. Добрый… Играет на мандолине. Мы его с младенчества музыке обучаем. Сами, домашними средствами… Ведь вы нам внушили, что музыка - радость, а иногда и спасение.

Виктор Макарович снова обратился к фотографии, висевшей на стене:

- Но почему же не привели его?

- Стыдились… В дневнике - тройка на тройке. С математикой очень не ладит.

- Я с ней тоже не ладил, - сказал Виктор Макарович.

- И я с ней не лажу! - с гордостью сообщил я.

- Ты, оказывается, нас слушаешь? - спохватился Виктор Макарович. Музыкант - это призвание. Он может, в конце концов, позволить себе… А «объявляла» должен успевать по всем дисциплинам.

- Мы ведь знаем, что с тройками в Дом культуры не полагается… грустно сказал Димуля. - Всегда говорят: «Сначала - отметки, а потом уж кружки!»

- Может быть и наоборот… Не при Мишеньке будь сказано! - возразил Виктор Макарович.

- Мы сходили к директору Дома. Так, для очистки совести…

- К Дирдому? - воскликнул я.

- У него такое прозвище? - почему-то обрадовался Димуля. - Он нам решительно отказал.

- На каком основании? - спросил Виктор Макарович.

- Мы, говорит, должны думать о репутации Дома культуры. О его лице!

- Тут бы вы ко мне и зашли!

- Постыдились мы… Подошли к Малому залу, в щелочку поглядели. Всё, как прежде… И Маргарита Васильевна за роялем. Римма заплакала - и пошли домой.

- Как же так? Как же так! - допытывался Виктор Макарович у фотографии на стене.

- А через три дня Римма в больницу слегла. И это тоже на Володьку списали.

- Кто списал?

- Так получилось… Он двойку за контрольную по алгебре получил. Ну, Римма покричала на него. Как полагается…

А слышимость у нас в доме прекрасная! Сосед один за стеной живет…

- Знаю его, - вставил я.