— А если она не захочет?

— Она захочет, я знаю, что захочет, — с горячностью возразил герцог. — Она любит меня так же, как я люблю ее.

— Без титула, без имени, которые вы могли бы ей предложить? Вы, должно быть, очень в ней уверены!

Говоря это, Корнелия наблюдала за ним. Она увидела выражение страха на его лице, увидела, как он сжимает и разжимает пальцы, но его голос звучал ровно.

— Да, очень уверен. Наша любовь слишком сильна, чтобы отказываться от нее ради подобных… пустяков.

— Для женщины обручальное кольцо вовсе не пустяк. Вы ей обо всем рассказали? Не лучше ли было бы сначала узнать, что она думает о ваших планах, а уж потом сжигать свои корабли? Пускай письмо королю полежит, пока вы не убедитесь, что все это — не самообман, не мираж.

— Нет! — с силой вскричал герцог. — Нет. Ничего подобного я делать не буду. Хватит с меня лжи и обмана, притворства и хитрости. На этот раз все будет делаться открыто и с уважением приличий.

Корнелия молчала, а он, словно вдруг вспомнив, с кем говорит, сказал совершенно другим тоном:

— Я не могу просить вас простить меня за то, как я с вами сейчас поступаю. Так же как и за то зло, что я причинил вам в прошлом. Но если у вас в сердце есть хоть капля доброты, я прошу вас развестись со мной как можно скорее.

Корнелия поднялась.

— Я подумаю об этом, но при одном условии.

— При условии? — спросил герцог.

— Да, — ответила она. — При условии, что вы подождете моего решения до завтрашнего утра.

— Но я не могу! — воскликнул герцог. — Мне надо немедленно ехать в Париж.

Я так не думаю, — возразила Корнелия. — Вы подождете, во-первых, потому, что иначе я никогда не дам согласия на развод, сколько бы вы меня об этом ни просили, а во-вторых, вот из-за этого письма, которое я получила сегодня утром. — Она вынула из-за пояса письмо. — Оно от герцогини Рутленд. Она написала, что у нее гостят король с королевой и они хотели бы приехать сегодня на обед в «Котильон».

— Это невозможно.

— Почему же? — спросила Корнелия. — У нас нет никакой причины для отказа. Герцогиня знает, что мы приехали, и мы не можем притвориться, будто у нас уже есть какие-то другие планы. Она пишет, что король выразил особое желание видеть вас. Я предлагаю вам, хотя бы ради меня, вести себя так, будто мы на самом деле вернулись из свадебного путешествия.

— Кто еще гостит у герцогини Рутленд? — поинтересовался герцог.

— Она упоминает лишь немногих из своих гостей, в том числе моих тетю и дядю.

— Это подстроила Лили! — сердито вскричал герцог. — Если мысль об обеде исходила от короля, то это она подсказала ему, что можно будет позабавиться.

— А почему бы и не устроить этот обед? — предложила Корнелия. — Его величество очень любит «Котильон». Я часто слышала это от вашей матери. Не любить вас у него тоже нет никакой причины, и потому, какими бы ни были ваши чувства по отношению к какой-то женщине, король все равно может рассчитывать на вашу верность.

— Вы правы, — сказал герцог более спокойным тоном. — И прошу вас извинить меня за несдержанность. Просто мне так срочно нужно вернуться в Париж, что я в ту минуту не мог думать ни о чем другом.

— Зачем же вы так спешили оттуда уехать? — спросила Корнелия.

— Хотел отвезти, вас домой, — откровенно признался он.

— Что ж, по крайней мере, это было любезно с вашей стороны.