Дорис резко вскинула лицо. Над самым её ухом тихо зарычал Ди. Девушка хотела было спросить: «что случилось?», но тут её голова с силой оказалась прижата к груди охотника. Прошло ещё несколько секунд.

Два силуэта, купающиеся в багряном зареве, слились воедино, но тут мужчина хрипло, с запинкой произнёс:

— Теперь я в порядке.

Вскоре Ди мягко отстранил Дорис и быстрым шагом направился к дому.

Едва он обогнул угол сарая, дразнящий голос поинтересовался:

— Почему ты не стал пить её кровь?

— Заткнись, — с неприкрытым отвращением отрезал Ди.

— Девочка знала. Она знала, чего тебе хочется. Ох, только не корчи такую рожу, со мной этот фокус не пройдёт. Можешь бороться, если желаешь, но ты же аристократ до мозга костей! И доказывать тут нечего: когда тебе нравится женщина, тебя тянет не в койку, тебя тянет впиться в её бледную шейку, вот так-то!

И это была полная правда. Когда Дорис обнажила перед ним душу, когда он всем телом ощутил её живое тепло, лицо Ди превратилось в страшную маску вампира — такое лицо было у него, когда он пил кровь мидвичских медуз во тьме подземного акведука. Но на сей раз благодаря поистине сокрушительной силе воли дампиру удалось подавить порыв.

Голос продолжал:

— Девчонка видела твоё второе лицо. Даже если и нет, спорю, она почуяла твоё дыхание на своей шее. Почуяла запах проклятой крови. И всё же сказала, что ей всё равно. Валяй, изображай дальше славного парня. Ты поборол свою страсть и отверг желание девушки — так ли поступают разумные взрослые дампиры? Ты вечно бежишь — от своей крови и от людей, которым ты нужен. Когда ты говоришь им, что разлука предопределена, это всего лишь удобный предлог. Послушай меня. Твой отец…

— Заткнись, — повторил Ди, но на сей раз в его словах была нешуточная угроза.

Голос умолк. Взбежав по ступеням, Ди задумчиво вгляделся в степной простор и пробормотал:

— И всё же мне надо идти — идти и найти его.

— Ах, чёрт!

Глаза Ди заполнили всё видимое в бинокль пространство, и прячущаяся в тени фигура поспешно отпрянула, испугавшись, что охотник заметит стороннего наблюдателя, на миг забывшего, что он находится на холме в тысяче футов от фермы. Следил за охотником не кто иной, как распутный сынок мэра, который, как полагали, давным-давно покинул деревню. Греко был облачён в боевую форму.

— Сукин сын хочет заграбастать всё веселье!

Греко отшвырнул электронный бинокль. Ещё прошлой ночью, решив, что осторожность превыше доблести, он взобрался на вершину холма и стал приглядывать за фермой. Сейчас, лёжа на брюхе, толстяк потянулся к перемётной сумке, порылся в свёртках с едой и прочими припасами и извлёк наконец благовонную временную ловушку.

— Хе, ну, как солнце сядет, ты своё получишь. Я запалю эту штучку, ты приползёшь сюда как миленький, а я тебя колышком, колышком! А потом — Дорис под мышку, и прости-прощай, забытая богом задница, — злобно прошипел он, снова разглядывая ферму.

Вчера граф и его оборотень так застращали молодчика, что он отказался от всяких мыслей об убийстве вампира, решив вместо этого похитить Дорис. «Колышек» предназначался, естественно, для Ди.

— Интересно, пройдёт ли всё так же гладко, как и в прошлый раз? — Чьи-то слова обрушились на Греко, точно ледяной град.

— Какого?..

Вскинув глаза, Греко увидел сидящего на суку, прямо у него над головой, привлекательного молодого человека, который простодушно улыбался, несмотря на то что левая рука ниже локтя у него отсутствовала, а обрубок был обмотан окровавленной тряпкой.