- Вот ест сердитый жрец, а сам смотрит по сторонам и все выискивает, за что бы ему проклясть Юни...

    - И нашел? - спросил киммериец.

    Ючэн радостно кивнул.

    - О, да. Жрец таки проклял Юни за непочтительность. Святой забыл вытереть остатки пищи с ног своего почтенного гостя...

    Конан выслушал с приоткрытым ртом, а потом запрокинул голову и оглушительно захохотал.

    - Это же надо так жрать! - выговорил он. - Даже ноги забрызгал!

    Ючэн прищурился так, что глаз на плоском лице вообще не стало видно.

    - Вот ты смеешься, это хорошо. Смеющийся не станет убивать. Убивать плохо.

    - А красть, по-твоему, хорошо? - спросил Конан, который на миг позабыл о том, что хотел стать королем воров.

    Однако Ючэн не воспользовался этой промашкой молодого варвара и на полном серьезе ответил:

    - Красть - тоже плохо, но лучше. Не будь как тот жрец, который сам нарушал заветы, а других проклинал.

    - Я не мальчик, чтобы какой-то пройдоха из джунглей учил меня, что я должен делать, а чего я делать не должен, - сказал Конан, как только уяснил, что сказка закончена и больше ничего интересного не будет. Он обожал истории, но терпеть не мог поучений. - Между прочим, я давно уже расстался с материнской титькой и теперь соображаю самостоятельно.

    - Притча не для мальчиков, - сказал Ючэн примирительно. - Притча для мужчин. Чтобы они слушали и мало-мало думали. У нас так положено. Для того и жрецы.

    Конан рассеянно забрал из рук Ючэна последний пирожок и целиком отправил его в рот. Он чувствовал настоятельную потребность подкрепиться, а ничто так не улучшало настроения варвара, как еда. Иногда он даже думал, что еда - это единственная вещь в мире, не считая, конечно, битвы, которая всегда верна сама себе и не обманет.

    - Ладно, кхитаец, говори, что за дело у тебя, - сказал он с набитым ртом. - Кажется, я должен что-то украсть? Теперь мне, как ты понимаешь, по-настоящему нужны деньги. Если ты дашь мне больше, чем я смог бы выручить за твою безделушку у шадизарских перекупщиков краденого, то я с радостью помогу тебе.

    - У Шан есть статуя, - сказал Ючэн. - Зеленый камень. Я сам ее делал. Ючэн - скульптор. Для статуи были сделаны украшения, среди них пояс из белого золота. Он усыпан блестящими прозрачными камнями, которые режут стекло...

    - Алмазами, что ли? - жадно спросил Конан.

    - Да-да, алмазами. Это священный пояс. Его нужно вернуть. Богиня послала меня сюда, чтобы я вернул его.

    - А что, его похитили?

    - Несколько лет назад в джунглях заблудился человек, не похожий на кхитайца. Его нашли крестьяне, долго лечили, кормили, потом приводили к Шан, чтобы он увидел лицо истины. Они думали: он умеет благодарить. Но этот человек вместо благодарности однажды ночью раздел статую богини, забрал в мешок ее нарядный пояс и убежал. Много времени мы искали его следы. Потом нашли.

    - И убили его? - спросил Конан.

    - Нет, зачем убивать его? Пусть другие убьют его. Если он скверный человек, то и друзья у него скверные. Кровь не вернет похищенного богине. Нам он нужен был лишь для того, чтобы отыскать украденные вещи.

    - Вы отыскали все, остался лишь пояс?

    - Ты сказал истину. Этот пояс - последнее, что нужно мне в Заморе. Как только он будет у меня, я отправлюсь с караваном обратно в Кхитай и поднесу его богине. Шан будет рада, Шан будет смеяться. У нас будет хороший год, уродится рис, хорошо будут ловиться крабы и кальмары, пройдут косяки рыбы... - Глазки кхитайца затуманились мечтами.