“Диалектический спиритуализм” не следует рассматривать как академическую попытку сравнительного философского исследования, скорее это непринужденная спонтанная реакция преданного на различные философии Запада. Каждый философ рассматривается в своем собственном экзистенциальном одиночестве без учета исторического влияния. Каждый оказывается один на один с вечными Ведами. Порой мы представляем сцены Страшного Суда. Каждый, по своим собственным словам, удостаивается славы или осуждения, здесь не берется во внимание личность, и не делается скидка на время или место. Для академического ученого, обращающего внимание на историчность мысли, это, безусловно, покажется несправедливым и произвольным, но это типично ведический подход. Наши мысли и дела запечатлены в вечном времени. Мы несем ответственность даже за наши самые случайные, праздные и несвойственные нам утверждения.

Незнакомство Шрилы Прабхупады с официальной философией Запада не только не принесло ущерба, но напротив, привело к самым прямым и искренним ответам. Среди всех философов он в наибольшей степени согласен с Сократом, которого он считал реализовавшим Брахман. Он часто приводил ответ Сократа на вопрос о том, что с ним следует сделать после смерти: “Ну, сначала вы должны поймать меня. А что касается моего тела, вы можете распоряжаться им, как заблагорассудится”. И все же Шрила Прабхупада рассматривал Сократа как имперсоналиста, потому что тот не располагал никакой специальной информацией относительно Верховной Личности Бога, несмотря на то, что он говорил о форме Абсолютной Красоты. Платон, как ученик Сократа, также стоял высоко в глазах Прабхупады, смотрящего глазами Вед, особенно за его взгляды о душе и реинкарнации. Но Прабхупада оспаривал его утверждения в пользу одинакового образования и всеобщей военной подготовки.

Аристотель подвергался Прабхупадой суровой критике за его представления о том, что душа животных не бессмертна. Нет двух типов душ - смертных и бессмертных, как заявляет Аристотель. Это вредная доктрина нашла дальнейшее развитие, как раз, у Августина, который доказывал, что коли животные лишены бессмертной души, “они предназначены в пользование нам, живые или мертвые. Нам остается применять заповедь “Не убий!” единственно к человеку, самому себе или другим”. Странные речи в устах так называемого святого! К сожалению, это стало образцовой доктриной христианства: так как у животных нет души, нам дозволено убивать и поедать их. Шрила Прабхупада считал, что Плотин, следующий по стопам Платона, представил в основном здравую философию о душе, особенно о взаимоотношениях дживатмы с Единым, но, безусловно, Единое Плотина имперсонально. Прабхупада возражал против Оригена о том, что души сотворены. Если они сотворены, то как они могут быть бессмертны? “Никогда не было так, чтобы не существовал Я, или ты, или все эти цари, - говорит Кришна Арджуне, - И никогда не будет так, чтобы кто-то из нас прекратил свое существование”. (Бг.2.12). Теория сотворения “человеческой души” в момент зачатия признавал Аквинский и, таким образом, она стала официальной доктриной католицизма. Вера в то, что каждая индивидуальная человеческая душа создается в некий момент времени, проживает свою жизнь и затем либо спасается, либо обрекается на вечные мучения, исключают возможность перевоплощения.

Отрицая перевоплощение, Августин и Аквинский порвали с платоновской традицией, что сделало очень трудным для последующих философов понимание зла в мире. Если не существует трансмиграции души, то где же тогда Божественная Справедливость? Как мы можем объяснить счастливую и несчастную судьбу? Почему один человек благочестив, образован, красив или богат, а другой неблагочестив, невежественен, безобразен или беден? Почему на основании одной ограниченной жизни один человек заслуживает вечного спасения, а другой - обрекается на вечное проклятие? Почему Бог допускает такой произвол? Почему он столь немилосерден? Отвергнув возможность трансмиграции души и карму, западные философы, вплоть до Милля, Дьюи, Сартра, испытывали огромные трудности.