Несколько лет интенсивного лечения методами нетрадиционной медицины, помощь друзей и мудрых наставников позволили Диане воскресить свое подлинное «я», растоптанное равнодушием мужа и косностью придворных нравов. С мифом о счастливой красавице-принцессе покончено. Упала маска, и мир увидел живое лицо. Оно ничем не напоминает наивно-кокетливый образ Золушки и не претендует на воплощение святой добродетели. Это действительно лицо живого человека, причем человека гораздо более сдержанного, замкнутого, ранимого, чем хотелось бы думать большинству окружающих. «Диана никогда не любила средства массовой информации, несмотря на их благосклонность, — замечает Кэролин Бартоломью. — На самом деле, она всегда стеснялась журналистов».

Принцесса стала зрелой женщиной и это отразилось на ее внешнем облике. Она попросила Сэма Мак-Найта сделать ей более короткую стрижку в спортивном стиле, которая больше подходит к ее теперешнему настроению и образу жизни. Ее голос также отражает внутреннюю эволюцию. Стоит Диане заговорить о «темных временах», как он становится бесцветным и вялым, понижаясь порой до шепота, словно у нее нет сил вновь заглянуть в мрачную бездну, откуда так трудно было выбраться. Зато когда принцесса в хорошем настроении и полностью владеет своими мыслями и чувствами, ее голос звучит сочно и выразительно, в нем звенит сдержанная радость жизни. Уна Тофоло впервые увидела Диану в Кенсигтонском дворце в октябре 1989 года, и сразу обратила внимание на то, что принцесса ведет себя очень застенчиво и избегает смотреть в глаза собеседнику. «За два года Диана сумела восстановить свою индивидуальность, найти точку опоры в жизни и внутреннюю свободу, которых прежде была лишена», — говорит Уна Тофоло. Объективность этого суждения подтверждают высказывания других очевидцев. Один из знакомых Дианы описывает свою встречу с ней в 1989 году: «С первого взгляда принцесса показалась мне очень стеснительной, нелюдимой. Она сутулилась и во время разговора смотрела в пол. Весь ее облик выражал такую печаль и обреченность, что невольно хотелось помочь. С тех пор Диана сильно изменилась. Теперь у нее есть цель в жизни, она не бродит в потемках, как в дни нашей первой встречи».

Теперь Диана чувствует, что ей по плечу очень серьезные вещи, как например, проблема СПИДа. Это напрямую связано с ее внутренним преображением. Все больше времени и сил она отдает нуждам здравоохранения, в ущерб своим государственным и светским обязанностям. Это нередко вызывает нарекания. Как-то раз Диана вынуждена была присутствовать на скучнейшей встрече с чиновниками из балетной компании, которые недвусмысленно намекнули, что ей следовало бы уделять больше времени их проблемам. Задним числом Диана прокомментировала это так: «Есть проблемы поважнее, чем балет. Например, люди, умирающие прямо на улице». Зимой 1992 года Диана посетила семь ночлежек для бездомных. Обычно ее сопровождал кардинал Бэзил Хьюм, глава римско-католической церкви в Англии и Уэльсе и попечитель Общества защиты бездомных. В январе они с кардиналом Хьюмом провели почти два часа, беседуя с бездомными подростками в ночлежке на южном берегу Темзы. Среди подростков было немало больных алкоголизмом и наркоманов, некоторые старались задеть Диану злобно-агрессивными вопросами; большинство же смотрели на нее с недоумением: чего ради тратит на них время, делать, что ли, нечего?

Во время разговора в помещение ввалился пьяный шотландец. «Эй, да ты классная баба», — гаркнул оборванец, не подозревая, с кем говорит. Впрочем, когда ему объяснили, что перед ним принцесса Уэльская, он ничуть не смутился: «Все равно, классная баба!» Кардинал Хьюм готов был сквозь землю провалиться, а Диана сидела как ни в чем не бывало.