|
Герцогиня с досадой размышляла: "Чего ради я волнуюсь из-за этого Павица? Но глупость всех этих людей заставляет меня принять его сторону". После неловкой паузы принцесса тягуче заговорила: - Нет, я считаю невозможным устранять все жалобы с помощью палки. Но они должны быть устранены В ближайшем будущем я думаю открыть народную столовую. Я уже отдала барону Перкосини относящиеся к этому распоряжения. Камергер поклонился. - В следующую среду опять начинаются наши вязальные вечера у Dames du Sacre Coeur. В субботу очередь за молодыми девушками. Прошу помнить это, mesdames. Народ получит суп и шерстяные куртки, это мое твердое решение. Затем, духовная пища. Мы теперь, конечно, католики... - Конечно, - громогласно подтвердил фон Гиннерих. - Тем не менее я думаю, что мы можем основать библейский кружок. Вы усердно ходите с подписными листами в пользу церкви Примирения во имя Фридерики, messieurs Палиоюлаи и Тинтинович. Не забывайте барона Рущука; эти евреи умеют давать. Будущие крупье закатили белки глаз к небу. - А празднества? - спросила принцесса Фатма, неожиданно появляясь близ освещенного стола. - Где же благотворительные празднества, дорогая Фридерика? Какой-нибудь базар, рождественские ясли - ведь вы это так называете, не правда ли? Беата Шнакен будет продавать куклы; она восхитительно одевает кукол. У меня будет турецкая кондитерская. Mesdames Палиоюлаи и Тинтинович... - И бал! - попросила madame Тинтинович. Фатма огорчилась. - О, нет, бала не надо! Она беспомощно заковыляла на своих коротких ногах к Фридерике Шведской и неуклюже бросилась ей на шею. - Милая, пожалуйста, не надо бала! Принцесса успокоила ее. - Дорогая, я тоже против танцев. Я даже хочу побудить директора полиции закрывать кабачки в девять часов вечера. Затем я думаю подействовать на женщин, чтобы они перестали ездить на велосипедах, а вместо этого варили варенье, что я нахожу более нравственным. Вообще безнравственность должна прекратиться. Вот, кажется, и все. Или я что-нибудь забыла? Никто не собирался что-либо добавлять. - Как хорошо, дорогая герцогиня, что вы навели меня сегодня на это. Социальный вопрос должен, наконец, перестать существовать, - закончила принцесса, заметно раздраженная. Супруга турецкого посланника шумно ударила себя в пышную грудь, и на лице ее выразилось удивление. - Я не понимаю, чего вы так хлопочете. Вы слишком неопытны. Послушайте, что сделал мой муж, когда был пашой в Малой Азии. Христиане пришли с полей, с ними были и правоверные, и всем им было нечего есть, и они были страшно раздражены. Мой муж велел сказать им, что у него есть много муки, и чтобы они пришли во двор замка. Они пришли, и как только они очутились между высокими стенами, мой муж велел запереть ворота, и... Фатма прервала себя смехом. Она щебетала как ребенок. - ...и их всех вырезали. Ха-ха! Вырезали. - О! О! - вырвалось у дам Палиоюлаи и Тинтинович, и в их вздохах смешивались ужас и желание. - Они толкались и кричали, как свиньи на тесной телеге мясника, когда их стаскивают одну за другой. Принцесса снисходительно улыбнулась. - Нет, моя милая Фатма, у нас это вызвало бы слишком много шуму. Фон Гиннерих шумно переступил с ноги на ногу. - К сожалению! - вдруг крикнул он, побагровев. |
