|
Вечером, когда с городской площади к серо-голубому звездному небу взлетели ракеты, его карета остановилась у калитки монастырского сада. Она приоткрылась, герцогиня села в экипаж. Она подала руку присевшей настоятельнице; желтоватое, как слоновая кость, лицо старухи выглядывало из ее белого чепца. Через маленькие отверстия в голом готическом фасаде глядели усталые глаза юных монахинь. Викарий со своей неожиданной спутницей проехал по боковой дороге в Кампанью. Лошади бежали; в одиннадцать часов они были у ворот, вскоре после этого на Монте Челио. Там стоял домик одного прелата, неожиданно командированного на восток. Он был весь меблирован и отдавался в наем. Герцогиня переночевала в нем. Утром она решила остаться здесь. Домик стоял на хребте наиболее заброшенного из римских холмов, в глубине запущенного сада. Перед ним, на обнесенной изъеденными стенами немощеной площадке, на самом солнце стояла navicella, поросший мхом, потрескавшийся бассейн в форме корабля. Он грезил о днях, когда рыцари ордена тринитариев со звоном вступали на порог своего дома. Над запертой дверью еще возвышалась эмблема ордена, белый и черный рабы, которые, стоя по правую и левую руку от благословляющего Христа, свидетельствовали о своем освобождении. Фасад высоко поднимался над осевшими стенами. Изредка раздавался шум шагов. Со стороны монастыря святых Иоанна и Павла иногда под аркой императора Долабеллы шаркали сандалии какого-нибудь монаха. Сбоку под выступающей крышей белой виллы герцогини шла галерея с колоннами. Оттуда были видны, в раме двух кипарисов, склонявшихся друг к другу у решетки ее сада, Колизей и развалины форума. Внутри каблуки стучали по красным плитам. Некоторые комнаты были оклеены темными обоями, некоторые выбелены. Мебель своими формами и размещением располагала к размышлению и молитве. Что-то тихое и немного затхлое носилось по всем комнатам, точно невидимая паутина; это было похоже на воспоминание о старых, книгах о черных, осторожно скользящих одеждах и застарелом запахе ладана. Герцогиня подумала о monsieur Анри, своем насмешливом учителе. - Я напишу ему, куда попала. Она дала знать Павицу. Он тотчас же явился и привел с собой Сан-Бакко. Борец за свободу торжественно подошел к ней; его сюртук был застегнут снизу и открыт сверху. Он сказал, сверкая глазами: - Приветствую вас в изгнании, герцогиня! - Благодарю вас, маркиз! - ответила она, слегка пародируя его трагический тон. Павиц выступил вперед. - Ваша светлость сделали важный шаг, когда, не спрашивая совета друзей, покинули свой приют. Она пожала плечами. - Милый доктор, неужели вы воображали, что я окончу свою жизнь в монастыре? - Мы надеялись, что у вас хватит терпения еще на некоторое время. Для вас работали. - Мы работали для вас, - повторил Сан-Бакко. Герцогиня сказала: - Хорошо. Так будем работать вместе! И будем при этом развлекаться. Рим производит на меня почти безумно веселое впечатление. Она указала в окно на унылую площадку. Павиц ломал руки. - Я заклинаю вас, герцогиня, не выходите из дому! При первом же появлении вас арестуют! - Арестуют? Ах, господа, вы еще не знаете, каким могущественным покровительством я пользуюсь. - Вы... покровительством? - с заметным разочарованием спросил Павиц. - Покровительством нашей святой матери, церкви. Она улыбнулась и перекрестилась. |
