|
Мучительная жажда мести, которая теперь иногда вытесняла его желание лежать у ног герцогини Асси, вдруг бросилась ему в голову. Его лоб покраснел, он сказал страдальческим тоном, избегая взгляда герцогини: - Печальное известие. Я не могу дольше молчать. Поместьям Асси в Далмации грозит конфискация. Государство собирается захватить их. В эту минуту это уже, может быть, совершилось. Кардинал спокойно спросил: - Вы уже знаете это? - Вот письмо моего агента. Павиц отступил, удовлетворенный и все же раздираемый страданием. Кардинал прочел и подал бумагу герцогине. Затем ее схватила Кукуру. Она подвергла ее исследованию и, убедившись в ее достоверности, разразилась смехом. Она усиливала шум своей палкой, которой непрерывно стучала о пол. Затем глаза старой дамы увлажнились, и она сильно закашлялась, слегка взвизгивая время от времени. Монсиньор Тамбурини смерил герцогиню сбоку недоверчивым и негодующим взглядом, как ставшего неплатежеспособным клиента. Герцогиня вдруг спросила: - Государство... конфискует мои поместья? Это значит, что Николай отбирает их у меня? Павиц мрачно ответил: - Да. - Ах, Николай... и Фридерика и... Фили, - сказала она про себя. Услышанное вызвало в ней глубочайшее изумление. Оно не доходило до ее сознания, как несчастье, постигшее ее; не думая о последствиях, она видела перед глазами только самый факт. Король Николай в порыве отеческого недовольства подписал важный акт; Фридерика стояла подле него, колкая и решительная, Фили - совершенно пьяный. Бедные люди, чтобы нанести удар противнику, они не нашли ничего лучшего, как украсть у него деньги! Это могло бы придти в голову и Рущуку! Вдруг она услышала у самого уха голос графини Бла: - Не правда ли, ваша светлость, в этом есть что-то смешное? - Что-то... Откуда вы знаете? Она в изумлении подняла глаза. - Совершенно верно, я нахожу то же самое. Но скажите, откуда вы знаете? - По портретам далматских правителей. В них есть что-то такое строго, - как бы сказать, строго-буржуазное. Они должны быть необыкновенно нравственными, и, конечно, то, что они теперь совершают по отношению к вам, ваша светлость, они делают неохотно. Король Николай, - как вы могли разгневать его? Он такой почтенный. - Почтенный, это настоящее слово для него! - воскликнула герцогиня с подергивающимся лицом. Обе молодые женщины одновременно расхохотались. Они невольно протянули друг другу руки. Бла пробормотала: "Конечно, это буржуа..." и пододвинула свой низкий табурет. Она села перед герцогиней почти у ее ног. Сан-Бакко, сильно взволнованный новостью, бегал взад и вперед по галерее. Размахивая руками, он возбужденно говорил с самим собой; иногда вырывалось какое-нибудь громкое Слово. Наконец, он прорвался. Так, значит, беззаконие этих гнусных тиранов уже не удовлетворяется порабощением народа, они дерзают нарушать права старых родов на их родовые поместья. - Тысячелетняя фамильная собственность, - кто имеет право оспаривать ее у меня? Никакое государство и никакой король - только бог! После этого изречения революционер, сокрушавший по эту и по ту сторону океана все наследственные права, обвел слушателей грозным взглядом. - Неизвестно откуда явившийся монарх, пришедший в страну с дорожным мешком в руке! Даже не завоеватель! Но я уничтожу его! Я дознаюсь, насколько Кобурги моложе, чем Асси! И я сообщу это газетам! Горячность Сан-Бакко напомнила Павицу счастливые дни. |
