Лия положила руку на округлившийся живот, чтобы почувствовать своего ребенка и ощутить, что она не одинока.

Однако ребенок затих и не двигался.

Как бы хотела она разделить это чувство благоговения с Марко; пусть бы он положил руку на ее голый живот и, широко раскрыв от восторга свои синие глаза, радовался волнам, пробегающим по ее чреву.

Но этому не суждено сбыться никогда.

Ее ребенок так и не узнает своего отца.

Лия вздохнула, устремив невидящий взгляд в темноту номера.

И вдруг…

Она уловила в окне какое-то движение.

Может, ей просто показалось?

Лия затихла в кровати, напряженно вслушиваясь в тишину и ожидая, что сейчас раздастся звук и она поймет, что в номере кто-то есть.

Но ничто не нарушало мертвой тишины.

Она закрыла глаза и попыталась уснуть. Сердце сильно стучало, и в животе шевельнулся ребенок – может быть, в ответ на выброшенный в кровь адреналин.

– Все хорошо, малыш, – проговорила она, похлопав себя по животу. – У твоей мамы просто сдали нервы и появились галлюцинации.

В следующее мгновение до слуха Лии донеслись шаги, приближающиеся к ее постели.

– Не бойтесь, – в сотый, наверное, раз повторил Энрике, обернувшись к Лии. – Вы должны доверять мне.

Скрючившись на заднем сиденье, Лия слышала только голос Энрике, перекрывавший рев ветра и шум волн.

Как она может не бояться?

Как может она доверять ему?

Ночью, когда она спала, Энрике пробрался в ее комнату и приказным тоном велел ей идти с ним. Крепко взяв ее за руку, он провел Лию к служебному лифту, а затем усадил в микроавтобус, припаркованный со стороны черного хода.

Как он сумел ее найти?

Где были охранники?

Куда он ее везет?

Должно быть, на Ямайку, где передаст в руки мафии.

Энрике не угрожал ей оружием и вообще почти все время молчал, но Лия не считала это залогом безопасности. Конечно, он спас ей жизнь в доме Виктора, но все равно он был одним из его людей. Должно быть, он обязан что-то сделать, чтобы загладить свою вину перед группировкой.

Интуиция подсказывала Лии, что она находится в величайшей опасности.

Покинув отель, они долго петляли по боковым улочкам, запутывая следы, а затем подъехали к пристани, где их дожидалась одинокая яхта. Как показалось Лии, они приехали на одну из частных пристаней где-то к югу от Майами.

Вот уже несколько часов они шли на яхте по морю. Солнце начало клониться к закату, и Лия поняла, что они продвигаются на юг.

Море было спокойным, но Лию тошнило от мерного покачивания и голода.

Энрике предложил ей бутылку воды и сандвичи, но Лия не стала есть, боясь, что еда отравлена. Хотя Энрике вел себя вполне искренне, Лия все же отказывалась доверять ему. Оставалось только молиться, чтобы ей удалось пережить это последнее испытание и встретить грядущую неизвестность во всеоружии.

Она страстно хотела жить, родить ребенка – своего и Марко – и начать новую жизнь, где не будет места постоянному страху и где ей не придется поминутно оглядываться в ожидании удара в спину.

Она уставилась на горизонт и вдруг увидела полоску земли.

Прищурив глаза, Лия пыталась рассмотреть поросший деревьями берег, потом посмотрела на Энрике.

Он направил судно к берегу.

Ямайка?

Лия беспокойно заерзала на сиденье.

Яхта приблизилась к берегу, и Лия поняла, что это действительно остров, одиноко раскинувшийся среди моря.

Энрике оказался опытным моряком, и через несколько минут Лия уже могла рассмотреть белый песок пляжа и пальмы, растущие у самой воды.

Увидела она и людей.

Их постепенно становилось все больше и больше, словно по острову пронесся слух о приближении судна и все население высыпало на берег, чтобы встретить яхту.