— «Дикая звезда» — и «У Мэгги». Прекрасное сочетание. Нам предстоит большая работа, прежде чем мы сможем открыться, Брент. Как велика теперь твоя доля?

Планы у них были простые. «Хромая кобыла»

Тори Грейсона занимала огромное здание, половину которого арендовали какие-то торговцы под склад. Эту часть возьмет себе Мэгги, а другую Брент. Они станут партнерами и доходы будут делить поровну. К тому времени, когда он вышел из дома Мэгги, после того как они условились открыть свои заведения через месяц, Брент напился, испытывал блаженство, и впервые за десять лет думал о том, чтобы пустить здесь корни. Он мечтал не только о непосредственном доходе, который мог бы получать от салуна, но и о будущем этого шумного города, и своем, как его неотъемлемой части. Сделка состоялась на следующий день в офисе банка Делани Сэкстона. Мэгги улыбнулась Делани и предложила свою лучшую девушку, Селест, по цене ниже обычной.

— Я вовсе не хочу, чтобы Мари пырнула меня ножом, — заметил Сэкстон, имея в виду свою любовницу-француженку.

Мэгги пожала плечами, имитируя галльский жест Мари.

— Мари — умная девушка. Вам повезло, что я сама не подняла на вас нож. Дел, после того как вы увели ее от меня!

— Однако только, вы одна из всех по-настоящему понимаете, что нужно мужчине.

Мэгги рассмеялась и слегка хлопнула его по плечу.

— Я знаю, что сделаю состояние в Сан-Франциско!

Они по-дружески расстались.

За три последующие недели работы продвинулись очень быстро, и салуны «Дикая звезда» и «У Мэгги» стали принимать осязаемую форму. Брент только ночью порой вспоминал добрые смеющиеся глаза. Он не помнил их цвет — помнил только их непосредственность и удовольствие, горевшее в них, когда они любовались им.

С течением времени образ девушки становился все более размытым.

Для него было настоящим ударом, когда однажды утром Мэгги, только что закончившая оклеивать обоями гостиную, обернулась к нему и спросила;

— Кто такая Байрони?

В полном замешательстве Брент смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.

— Да закрой же рот. Вид у тебя как у оглушенной рыбы. Ты знаком с кем-то по имени Байрони?

— Да, — обрел он наконец дар речи. — В некотором роде…

— То-то ты обескуражил бедную Селест.

— Что ты, черт побери, имеешь в виду, Мэгги? — Брента пробрала дрожь. Это ему очень не понравилось.

Черные шелковые юбки Мэгги соблазнительно колыхнулись.

— Ты повторял «Байрони», получая от нее.., удовольствие.

— Вздор! — коротко бросил Брент. — И запустил пальцы в густые волосы.

— Вот я и решила, — сухо заметила Мэгги, пристально глядя на Брента, — что ты знаком с кем-то по имени Байрони.

— Я был знаком с нею меньше времени, чем нужно для того, чтобы раскурить сигару.

— Стало быть, у вас, мой дорогой мистер Хаммонд, появилась проблема. У вашей сигары, вероятно, тоже. Так что ты думаешь по поводу обоев? Не слишком яркие, а?

На сей раз нервозность превратилась в холодный, вызывавший непроходящую дрожь страх. Была уже ночь, ужин давно закончился, и они были на борту «Крылатого Солнца». Она с тяжелым чувством смотрела на редкие, медленно отступавшие огни Сан-Диего. И все спрашивала себя, почему вышла замуж за этого человека. Как всегда, причина была очевидна — у нее не было решительно никакого выбора. Жизнь, как прежде, в его доме, если бы она отказалась, превратилась бы в бесконечную муку и для нее, и для матери.

— Замечательно, что океан спокоен и небо чистое, — заговорил Айра.