— Это нормальная реакция, Мариэтта.

— Возможно, но она просто околдована этим убийцей! Не понимаю…

Джонни слегка рыгнул и открыл глаза.

— Он не убийца. Заладила тоже, — сказал он. — Насколько я могу судить, Сейлор был совершенно чист до этой истории, которая, между прочим, случилась из-за Лулы. И даже там он защищал ее. Просто немного переборщил.

— Джонни, а может, махнуть куда-нибудь? В Каир, в Испанию или в Сингапур. В один из этих туров от «Дайнерс Клаб», они мне все время рекламу присылают. Думаешь, Лула поедет со мной?

— Мне кажется, сперва стоит разобраться с одной проблемой, Мариэтта.

Жара

— Сейлор, я, конечно, привыкла к жаре, — произнесла Лула. — Но сейчас мне уже плевать, что это хорошо для моей кожи. Мне хочется прохлады.

Сейлор Рипли и Лула Пейс Форчун сидели рядом в шезлонгах на балконе отеля «Мыс страха». Вечерело, но жара все еще держалась под тридцать градусов, а днем, часа в три, было все сорок.

— А кто тебе сказал, что жара — это хорошо для кожи? — спросил Сейлор.

— Так в журналах пишут, милый. В журналах для женщин.

На Луле был закрытый желтый купальник, а Сейлор сидел в одних боксерских трусах, голубых в белый горошек. Она погладила его по левой руке.

— У тебя прекрасная кожа, Сейлор. Такая гладкая. Знаешь, я люблю просто бездумно гладить твои руки, твою спину. Будто лыжник скользит по чудесному белому снегу.

— Это потому, что я не бываю на солнце, — отозвался Сейлор. — Я не такой огнеупорный, как ты.

— О, я знаю, — сказала Лула. — Сейчас много пишут о том, что люди, даже дети, заболевают раком кожи. Потому что озоновый слой разрушается. Мне кажется, правительство должно с этим что-то сделать.

— Что, например? — спросил Сейлор.

— Ну, скажем, оберегать нас от открытого космоса, — заявила Лула. — А то в одно прекрасное утро взойдет солнце и прожжет планету насквозь, как рентгеновский луч.

Сейлор рассмеялся.

— Ну до этого дело не дойдет, милая, — сказал он. — По крайней мере, пока мы живы.

— Сейлор, я думаю о будущем. Что, если у нас будут дети и у них тоже будут дети? Ты что же, не расстроишься, если здоровенный столб пламени обрушится на твоих правнуков?

— Глупышка, да они в это время будут уже «бьюики» на Луне водить.

Лула уставилась на воду. Солнце уже почти зашло, в сотне ярдов к югу от отеля зажегся сигнальный огонь на маяке, и через канал протянулась дорожка света. Несколько минут Сейлор с Лулой молчали. На соседней веранде какая-то женщина расхохоталась диким, безумным смехом, и Лула изо всех сил сжала руку Сейлора.

— Ты в порядке, милая? — спросил Сейлор, растирая руку там, где она ее сжала.

— Вроде да, — ответила она. — Извини, что я тебя так схватила, но это было так ужасно… Точно гиена расхохоталась.

— Никогда не слышал, как смеются гиены.

— Я их видела по каналу «Нэйшнл Джиогрэфик».

— А мне показалось, что старушка просто неплохо проводит время.

— Из всех кинозвезд, — продолжила Лула, — лучше всех смеется Сьюзан Хейуорд. У нее такой замечательный горловой смех. Ты видел ту старую картину, забыла название, где она играет женщину, которую отправляют то ли на электрический стул, то ли в газовую камеру?

— Не-а, — ответил Сейлор.

— Она вышла замуж за наркомана, который ее избивал.