|
Мне удается встать в соседнем ряду вплотную к «мерсу». Правое стекло опущено заранее. Из него дует. Потерплю. «Макар» лежит на сиденье рядом. Я смотрю на светофор. Секунда, вторая, третья… Загорается желтый! Поднимаю «макара» и разряжаю обойму в царька и водилу. Некогда мне смотреть, как они там дергаются! Выбрасываю в окошко пистолет и жму на газ. Ухожу в боковую улицу, заезжаю за кирпичные пятиэтажки. Бросаю машину и прогулочным шагом направляюсь к троллейбусной остановке. На моей башке отличный парик. Волосы длинные, как у студента-второкурсника. На переносице очки. Джинсы потертые. Курточка на рыбьем меху. Главное — к операции хорошо подготовиться. Остальное — дело техники.
С трудом проталкиваюсь в троллейбус и несколько остановок еду «зайцем». Это — прокол. Небольшой, но прокол. Талонов у меня нет, мелких денег, чтобы купить эти самые талоны, тоже нет. Выскакиваю через пару остановок. Слава Богу, контролеры еще спят. А что бы я делал, если б контролеры сцапали? Бить и бежать на глазах у людей? Или идти в парике в ментовку? Или долларами откупаться? Забегаю в парадняк блочного дома, стаскиваю парик и очки. Запихиваю их в полиэтиленовый мешок. Выхожу другим человеком и осматриваюсь. Тишина вокруг. Выкидываю пакет в мусорный бачок и гребу по улице. В газетном киоске покупаю талоны и сажусь в автобус. Выхожу в центре и растворяюсь в толпе. На Сумской переодеваюсь, забираю мелкокалиберную винтовку. Она небольшая и очень удобная. В разобранном виде помещается в полиэтиленовый мешок. Выхожу с двумя полиэтиленовыми мешками. Один, с джинсами и курткой, выбрасываю в помойку, со вторым сажусь в свою тачку. Еду. Не доезжаю квартала до офиса наезжал, ставлю машину у тротуара. Выскакиваю из тачки и забегаю во двор. Дома старые, а дворы сквозные. Носится по ним холодный ветер. Вот парадная. Вбегаю в нее и толкаю дверь в подвал — замок я выбил накануне. Главное — хорошо подготовиться… В подвале темно, из узких оконцев чуть пробивается свет. Пробираюсь к окошку, из которого видна дверь офиса. Офис! Придумали слова! Контора, одним словом. Тоже слово нерусское… Собираю винтовку и приоткрываю окошко. Получается амбразура. Остается только ждать. Из окна дует холодом. Ничего, не сдует. До офиса метров двадцать всего. Почти с такого же расстояния я мочил «черного» из рогатки. Было это совсем недавно, а кажется — сто лет назад… Появляется несколько парней. Что-то оживленно обсуждают и возбужденно размахивают руками. Наверное, уже знают о том, как их босс последний раз на «мерсе» прокатился. И чего вы так волнуетесь? Сейчас я вас успокою… Среди парней я узнаю того, чья фотография имеется в моей папке… Вскидываю винтовку. Улочка здесь глухая, и даже днем людей не видно. Стреляю два раза. В голову и грудную клетку. Я всегда говорил, что мудак — это не Буревестник, это труп. Труп валится, а те, что живы еще, замирают в замешательстве. Бросаю винтовку и достаю из кармана гранату. Срываю чеку и выбрасываю, — нет, тут особо не разбросаешься; выкатываю ее как можно дальше на улицу. Приседаю и отпрыгиваю вприсядку вбок. Русские, бля, народные танцы! Граната разрывается. Слышится, как лопаются стекла в доме. Вылетаю из подвала и, оглядываясь, ухожу к машине. Во дворе пусто. На улице люди кое-какие есть. Одни бегут туда, где рвануло. Это не Буревестник, мудаки. Другие валят прочь, у них ума побольше. Еду прочь и думаю — что теперь? Мне следует затаиться. Пусть теперь Андрей побеседует с «папой». Какие еще этому хреновому «папе» нужны доказательства нашей дееспособности?! Надоели мне эти гангстерские разборки на рисовом уровне… Звоню Андрею из автомата, как договаривались, слышу его голос, условно кашляю в трубку и вешаю ее. Он поймет, что значит мой кашель. Это значит, что кто-то кашлять уже перестал. |
