Он снова замолчал, яростно пытаясь найти слова, которые наконец позволят выпутаться из этой зоологии. Слов не находилось. Главный беспомощно посмотрел на Каролека.

Каролек сразу понял: эта тирада обращена к нему и касается очередного этапа переговоров по проекту прачечной. Он интенсивно соображал. Прежде чем докладчик выдумал очередное несимпатичное животное, Каролек отгадал.

– Эти зеленые лягушата в Городском управлении нашли владельца, – подсказал он, невольно тоже впадая в зоологический тон, – а тот не соглашается! Да? А заказчик боится?

– Точно! – с облегчением выдохнул главный инженер. – При этом не так все прозрачно. Кстати сказать, лягушки старые, а совсем не зеленые…

– Короче говоря, жабы?

– Жабы, точно, сколько я с ними лаялся – ни в сказке сказать, ни пером описать. Вообрази – эти идиотки отговаривались тем, что тут служебная тайна!

– Для нас тайна?! – изумился Каролек.

– Для нас. Затмение в мозгах или падучая с ними приключилась, не знаю. Представляешь, служебная тайна. Владелец участка!

– Надо понимать – владелец незаурядный?

– До определенной степени, но пусть бы даже армия. Не тут-то было, это комитет партии! Строение принадлежит городу, использует его комитет партии, и эти сведения засекречены. Меня кондратий хватит.

– Теперь уже нет, – успокоила его Барбара. – Раз не хватил тебя на месте…

– Может быть… Но дальше – больше. Этот самый комитет партии использует дом довольно странно… Дальше я разузнавал уже частным образом и конфиденциально у тамошнего участкового. Молодой парень, честный, порядочный, и холера его разнимает от того, как домом пользуются. Поясняю для вашего сведения, не для разглашения…

– Звучит просто сенсационно, – заметил крайне заинтригованный Януш.

– Ну, дальше! – поторопил Каролек. – Как же используется дом?

– Дом находится в распоряжении какого-то трехбунчужного паши из воеводства, а может быть, и выше. А так, на практике, сынок этого паши устроил себе там шалман, развлекается вроде периодически. Впрочем, черт его знает, что он с домом делает: то сдает разным людям, то держит какие-то товары, привозит, увозит неизвестно что. Участковому это все поперек горла, так его с места в карьер прорвало – часа два рыдал мне в жилетку, достало, мол, самодурство. Был я в тамошнем комитете партии, узнал, что наш вопрос зависит от товарища Глуха, даже телефон его дали…

– Погоди, – перебил Каролек, – кто трутень-паразит, я уже понял. А кто скунс-вонючка?

– Два скунса, – сердито буркнул главный инженер. – Первый – заказчик, я на него насел, чтобы он утряс все с товарищем Глухом. А заказчик замандражил, дескать, речи быть не может. Я даже настаивать не стал, у него жена и дети. А товарищ Глух – вторая вонючка. Боится разговаривать даже по телефону, я его так, лично поймал… Дурацкий паразит отказывается выделить полметра территории для больницы, вот и бейся головой об стенку…

Вся бригада прекрасно ориентировалась в вопросе пятидесяти двух сантиметров, недостающих Каролеку. Все разом посмотрели на него с тревогой и любопытством. Каролек побледнел.

– Я уже сделал освоение территории, – глухо сказал он. – Смежники получили основания и грунты. Ограда перенесена, как мы говорили, на пятьдесят пять сантиметров…

Главный инженер тоже спал с лица.

– Мать моя родная, – прошептал он мертвенным голосом.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Ее нарушил вопрос Януша:

– Какой из себя этот паразит? Молодой?

Главный пожал плечами:

– А черт его знает. Наверное, молодой. Минутку… Ну да, ясное дело – молодой.