ГЛАВА 14

— ТЕПЕРЬ они выглядят не так ужасно.

Макс слегка покраснела. Замечание Дигана насчёт волос подтвердило, что он за ней наблюдал, и всё еще наблюдает. Она взяла листок из его книги, ничего не ответив.

Она сознательно не смотрела на него, когда пересекала комнату. Когда Максин посмотрела в его сторону, он складывал ширму и прислонил её к стене. Ей показалось это странным, пока Диган не остановился возле ванны напротив тумбочки с бритвенными принадлежностями. Его волосы были влажными — очевидно, успел искупаться. Но ещё не побрился. Она поняла, почему он собрал ширму. Теперь ничто не будет заслонять ему обзор другой части комнаты, где находилась она, пока он не закончит приводить себя в порядок.

Максин непринужденно прошлась к двери, пока он был занят в углу комнаты. Она должна проверить. Девушка вздохнула, когда попробовала повернуть дверную ручку и не смогла. Он снова запер дверь. Она была уверена, Диган видел, что она только что сделала, но никак это не прокомментировал.

Она шагнула в центр комнаты, прежде чем поддаться желанию и понаблюдать за ним, пока он бреется. Мужчина действительно был отлично сложен. Но баланс соблюдается всегда, ведь никто не может быть идеален. Его баланс был таков: слишком красив, но слишком опасен.

— Я всегда брила отца, до того как его не стало, — вызвалась она. — Он любил, чтобы всё было гладко выбрито кроме усов. Я довольно хороша в этом. Хочешь, покажу тебе?

Его смех был спонтанным, но таким коротким. Она даже засомневалась, что вообще его слышала. Потом она поняла, таким способом он показывает, что думает о том, чтобы подпустить её к своему горлу с бритвой в руках. Но её больше заинтересовал сам факт смеха, даже если смех был саркастический, ведь было очевидно, что он не хотел смеяться.

— Чувствуешь себя не в своей тарелке, когда смеешься? — раздумывала она.

Максин не ожидала ответа, потому что он казался больше сосредоточенным на процессе бритья, чем на ней, но получила его:

— В моей профессии запрещается проявление эмоций.

— Потому что ты убываешь людей? — предположила она.

— Наступает момент, когда ты уже насколько ловок с оружием, что не приходится убивать. С другой стороны, я сбился со счета, скольких человек я ранил, но обычно они от этого не умирают.

— Значит, ты никого не убил, даже для самообороны?

— Этого я не говорил.

Он больше ничего не сказал. Конечно, он был убийцей. Это было написано у него на лице. Она молча понаблюдала за ним еще минуту. Он очень медленно и тщательно сбривал щетину с лица. Может из-за того, что Максин мешала ему сосредоточиться. Девушка ухмыльнулась. Она могла бы сделать это быстрее и без единого пореза.

— Так чем ты обычно занимаешься, когда не участвуешь в перестрелках?

— Берусь за работу, где будут полезны мои способности.

— Наёмник? И ты никогда не берешься за работу, где нужно кого-то убить?

— Это не работа, это убийство.

Она подняла бровь:

— Ты действительно провел черту? Приятно осознавать это.

Никакого ответа не последовало, и она позволила ему закончить бритьё. Максин хотелось взять немного мыла, что так ей понравилось, пока они не покинули номер.