Первый был буддист и нарушения устава переносил стоически. Зато второй пилот ненавидел морковку. Сопя злобно, он ерзал в кресле, вцепившись в сальные подлокотники. Надежды, что визитер удалится тихо, почти не оставалось. Встречаться с ним глазами было опасно, но не коситься украдкой через плечо второй не мог. Нервы. Свербела мысль, что даже капитан, будь он в рубке, не решился бы связываться с чудовищным гостем.

    Нарушитель устава мучения второго пилота игнорировал и с таким вкусом хрупал своей чертовой морковкой, что выносить это становилось совершенно невозможно. Даже первый, явно пытавшийся замедитировать, периодически вздрагивал и с укоризной косился на идама, не выполнявшего своих прямых обязанностей.

    Идаму, впрочем, было без разницы.

    Второй не вынес.

    -  Что ты все морковь жрешь?! - заорал он, развернувшись вместе с креслом так резко, что едва не описал полного круга. - Ты что, заяц?!

    -  Да, - флегматично ответил нарушитель и посмотрел сначала на початый корнеплод, а потом на пилота. - Я заяц-убийца.

    Первый вздохнул. Если Лакки Джек хочет быть боевым зайцем, он им будет. Это все знают. Возражать Лакки - как пытаться раскрутить колесо сансары в обратную сторону: толку-то?

    То ли второй вывел Джека из равновесия, то ли Джеку надоело стоять и смотреть. На какой-то неприятный миг второму показалось, что сейчас Лакки усядется в капитанское кресло, но кощунства не случилось.

    Вышло хуже.

    Джек прошел к центральному монитору и хозяйственно пощупал предмет, свисавший перед тем с потолка.

    Первый пилот сморгнул и выключил идама.

    Второй пилот задумался, не засветить ли Лакки в морду: будучи с ним одного роста, но вдвое хлипче, он рисковал попасть в медотсек, причем не своим ходом, и все-таки…

    -  Это что за бублик? - тем временем продолжал Лакки.

    -  Не трожь! - по-гадючьи прошипел второй.

    -  Чего? - удивился Джек.

    Повеяло нехорошим.

    -  Сержант, - мирно сказал, вставая, первый пилот, - не надо другому человеку трогать удачу. Ее тратит, понимаешь?

    Джек поскреб небритость.

    -  У меня в детстве тоже такой был, - сообщил он, толкая большим пальцем игрушечный «Миллениум Фалкон». - Только побольше. С метр в поперечнике. И еще надувной Чубакка.

    -  А надувной Амидалы у тебя не было? - злобно спросил второй.

    Лакки посмотрел на него, и второй печально заткнулся.

    Серый пластмассовый кораблик слабо покачивался над головой сержанта.

    -  Патрик, - ласково сказал Джек, - не горюй. Не отъем я твою удачу. Он меня ей только польза прибудет - я знаешь какой удачливый? Я от таких скорбей живой остался, что черти в аду копыта съели с досады. Во!

    И Лакки выпятил подбородок, предъявляя знаменитую художественную роспись - вражескими когтями по физии.

    «Это его медаль», - подумалось Патрику.

    Наград сержант не имел.

    -  А из офицеров тебя все равно разжаловали, - заметил первый пилот, поддерживая беседу в избранном Джеком тоне.

    -  А за общую аморальность, - с удовольствием сказал Лакки.