— Стойте! Стойте, а то мы прибьем его!

Меня пнули еще несколько раз, но уже несильно — скорее для порядка.

— Значит, трупы в нашем благородном заведении на хрен никому не нужны, — рассудительно сказал Пека. — Господин префект и так на нас косо смотрит. Потому я думаю вот че. Вышвырнуть, значит, этого в канаву, и дело с концом.

— А энто все — штрах!

Главный защитник «имучества» уже копался в моих вещах.

— О! Глядите, какой кинжал! С письменами на клинке!

— Тащите его отсюда!

Меня подхватили под руки и поволокли. «Паучиха» билась на кровати и надрывно кричала — пока Пека не отвесил ей оплеуху.

Сломанные ребра горели огнем, но я стиснул зубы и молчал, не желая доставлять удовольствие ублюдкам сверх полученного. Когда волочившиеся по полу ноги запрыгали по ступенькам, в моем животе взорвался чугунный шар, начиненный ржавыми иглами и гвоздями. Я провалился в темноту. Но даже там боль оставалась — тупая, режущая, горячая…

Глава 3 ПОЛНОЧНЫЙ ЭКСПРЕСС

Уто Атшеллер знал — Гильдия ошибок не прощает. Застрелить дворянина, причем такого, что за билет платит золотом и пытается этот поезд еще и защитить…

Шкипер — убийца пассажира? М-да.

Пистолет был тяжеленный — зато четыре ствола. Каретный пистоль, хаос подери! Шкипер держал оружие в руках и не мог поверить в случившееся. День не сложился. Карьера накрылась свинцовой плитой.

И что теперь делать?!

Шкипер перевел взгляд на свои руки, вспомнил о пистолете… уронил его на землю. Пошел вперед. Туда, где столпились люди.

— Живой? — раздавались голоса.

— Да брось. После такого не выживают.

— Кровищи-то…

Уто слегка пошатывало.

Лошадь — животное нервное, на живого человека вряд ли наступит, но — кто знает? После того как нелепый (случайный! глупейший!) выстрел свалил графа, она промчалась по упавшему. Если лошадь наступила… Впрочем, что сломанные ребра по сравнению с пулей в затылке? Ничего.

Мозги — это мозги. Их никакой благодатью заново не отрастишь.

«Я целился в мародера, — беззвучно сказал Уто. — Я целился… слышите, вы?!»

Солдаты успели дать еще два залпа. Напрасно. Всадники скрылись в роще. Преследовать их никто не решился. Перестреляют как куропаток, да еще и посмеются… Дурачье, куда лезете?!

Обидно.

Шкипер протиснулся сквозь строй любопытных. Наступил на чью-то ногу. Женщина открыла рот, но, поймав взгляд Уто, скандалить передумала. Правильное решение. Атшеллер сдерживался из последних сил.

Над лежавшим склонился толстяк Кенцаллоне. Цирюльник был свой, гильдейский, если что — постарается прикрыть, но… Толстяк суетился, отдавал приказы, темный кафтан обтягивал его дородное тело. Шкипер сделал еще шаг и заглянул цирюльнику через плечо.

Надменный он был, этот граф. Доигрался. Придется отправлять весточку родным. Так и так… преставился ваш любимый Генри… Под поезд попал.

Где, интересно, находится этот проклятый Тассел?

Шкипер заглянул — и сразу отошел, борясь с дурнотой. Граф выглядел плохо — насколько плохо может выглядеть человек, которому выстрелили в затылок. Пуля, выпущенная с расстояния в восемь шагов, — и в голову? Молодец, Уто. Идеальный выстрел. Даже допросить такой труп невозможно, не то что оживить. Родственникам заботы меньше, родственники будут довольны… Во сколько обойдутся услуги некроманта?

Сарказм не помогал.