|
Ни один американский убийца даже помыслить не может, чтобы пальнуть там в президента. Это было бы кощунством, оскорблением великих богов Микки-Мауса и Утенка Дональда. Так было сказано в отчете ФБР, который КГБ передал их Отделу внешней разведки на всякий случай. Петканов здесь увидел подтверждение инфантильности американцев, тех самых, которые скоро наводнят его страну и купят ее с потрохами. Добро пожаловать, дядюшка Сэм, приходите и постройте у нас большущий Диснейленд, чтобы ваш президент мог чувствовать себя здесь в полной безопасности, а вы могли бы наслаждаться пластинками Фрэнка Синатры и смеяться над нами, ведь мы безграмотная деревенщина, совсем не умеющая одеваться. Они должны присутствовать при этом, твердила Вера. Все четверо: Вера, Атанас, Стефан и Димитр. Это же великий час в их истории, прощание с угрюмым детством, унылым, хмурым отрочеством; конец лжи и иллюзий. И вот пришло время, когда правда сделалась возможной, время зрелости. Как же пропустить все это? И потом, ведь они вместе с самого начала, с того недавнего, но уже и далекого месяца, когда это только начиналось; начиналось как бы в шутку, как предлог крутиться возле Веры, невинно флиртовать с нею. Они участвовали в самых первых, слегка лишь всколыхнувших общество протестах, еще не понимая толком, что это означает и как далеко может зайти. Они глазели на других, присоединялись к их шествиям, выкрикивали вместе с ними лозунги, а потом все вдруг стало серьезным, и от страсти захватывало дух. Это было и страшно тоже: ведь они все были там, когда этого малого, приятеля Павла, чуть не сплющило бронетранспортером на бульваре Освобождения, когда у милиционеров, охранявших дворец Президента, не выдержали нервы и они начали молотить женщин прикладами. Несколько раз, перепуганные до смерти, они удирали от автоматных очередей, прятались в подъездах, сцепив руки, чтобы оградить Веру. Но они и тогда были вместе, когда запахло близкой свободой, когда со скрипом отворились изъеденные червями двери, когда солдаты усмехались и подмигивали им, угощали их сигаретами. А потом они поняли, что побеждают, потому что даже некоторые депутаты-коммунисты рискнули появиться среди демонстрантов. – Бегут крысы с корабля, – так прокомментировал это Атанас. – Перевертыши. Атанас был студентом иняза, выпивохой и поэтом; он считал, что своим скептицизмом дезинфицирует души троих своих друзей. – Мы не можем очистить весь род человеческий, – возразила Вера. – Это почему? – Потому что оппортунисты будут всегда. Ты сам увидишь, они все на твоей стороне. – А я вовсе не хочу, чтобы они были на моей стороне. – Не обращай на них внимания, Атанас, никакого значения они не имеют. Просто они показывают, кто победитель. А потом последний удар в дверь, и – нате вам – ушел Стойо Петканов, ушел сразу и безо всяких предлогов: не ссылаясь на внезапную тяжелую болезнь, не предлагая уступить место своему преемнику. Просто-напросто Центральный Комитет отправил его в его загородный дом на северо-востоке в сопровождении пяти охранников. Сперва его заместитель, этот прохиндей Маринов, попробовал сплотить Партию вокруг себя, заявив, что он консервативный реформист, но за несколько дней его так разломали на им же самим выбранной дыбе, что стало ясно: он никуда не годится. И замелькали события, сливаясь, как велосипедные спицы. Слух, казавшийся вчера невероятным, завтра становился устарелой сенсацией. Коммунистическая партия проголосовала за временную приостановку действия статьи о своей направляющей и руководящей роли в экономическом и политическом строительстве, переименовалась в Социалистическую, призвала включить все важнейшие политические организации во Фронт национального спасения, а когда из этого ничего не вышло, предложила поскорей провести выборы. А вот этого-то оппозиционные партии не хотели или, по крайней мере, еще не хотели: их структуры были в зачаточном состоянии, а социалисты (бывшие коммунисты) все еще контролировали государственное радио и телевидение, большую часть издательств и типографий. |
