— Что-то уж больно дюжие — на охранников больше похожи. Так! Обоих пока задержать.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

— Там, шагах в тридцати от ворот, есть потайная дверца, — вспомнив, предупредил Ратников.

Участковый устало махнул рукой:

— Спасибо… Что же вы, товарищ капитан, раньше-то не признались? Наверное, уж мне-то могли бы сказать… а то — деньги, документы украли… Мы ведь вас задержали бы, запросто.

— Ты, Андрей, не обижайся, — как можно радушнее улыбнулся Ратников. — Работа у нас такая, верно, Василий?

— Точнее не скажешь!

Браслетиков при докторе не обнаружилось никаких — ни желтовато-коричневых, ни бирюзово-синих. Вряд ли они были и на мотоботе — все-таки ценность, и не малая. Яснее ясного — спрятаны где-то здесь… И как теперь найти? Задержанных, увы, о таком не спросишь.

— Что с этим делать, товарищ полковник?

— С этим? Моториста заприте пока где-нибудь, а с доктором мы его кабинет осмотрим. Для начала. Верно, герр Лаатс? Вы ведь, кажется, до войны сотрудничали с Абвером? Еще в Эстонии.

— Это было давно. И вину свою я искупил — отсидел весь срок полностью, — поиграл желваками хирург.

— В Дальлаге срок отбывали? — поднимаясь по ступенькам крыльца, как бы между прочим поинтересовался Николай Иваныч.

Хирург усмехнулся:

— Ну, вы же знаете.

— Знаем, знаем… И замначальника по политчасти там был — Сытиков, тогда еще майор. Там, я полагаю, вы с ним и спелись. Что молчите, герр доктор? Впрочем, допрос мы еще и не начинали. Это кто еще? — войдя в длинный коридор, полковник кивнул на сидевшую за столом женщину в белом халате.

— Дежурная медсестра, — поспешно представил задержанный. — Хотя больных у нас сейчас и нет, но по инструкции положено, знаете ли.

— И много у вас медсестер?

— Четыре… Но сейчас всего две здесь, остальные — в отгулах.

— И все? — полковник прищурился. — Больше никого?

— Все, — развел руками доктор. — Вряд ли вы здесь еще хоть кого-то отыщете.

Он был сейчас очень спокоен, этот хирург-изувер, расчленяющий людей на органы, куда как спокойнее, нежели там, на пляже. Понятно — пришел в себя, да и в клинике уже ничего такого не было — зря, что ли, «Эспаньола» где-то почти целый день болталась?

Ратников сейчас благоразумно держался позади, стараясь не встречаться с доктором взглядом. Хотя тот наверняка не узнал бы, ведь они встречались-то — в тридцать восьмом, еще до войны. Однако Алия должна была предупредить… наверняка предупредила.

— Вот мой кабинет. Прошу! Вас что-то конкретное интересует?

— Посмотрим… Василий, как у нас насчет понятых? Поищи там каких-нибудь медсестричек.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

Кабинет был, как кабинет, разве что излишне роскошно обставленный, так, главврачи в то время не бедствовали. Второй этаж, эркер с большим трехстворчатым окном, выходящим во двор, точнее сказать — в небольшой садик с аккуратными цветочными клумбами и тщательно посыпанными белым песком дорожками. Пара кресел, письменный стол, размером почти с футбольное поле, кожаный диван у стены, в углу — сейф, выкрашенный серой краской. На стенах несколько картин в золоченых рамах… Рядом со столом — шикарная немецкая радиола на ножках и стопка пластинок. Ну, как же!

Конечно же к сейфу полковник первым делом и подошел:

— Сами откроете, дражайший герр доктор?

— Ну, конечно… Вот ключи, возьмите.