— Тоже, что и ты! — опер хитро прищурил левый глаз. — Твой Темка и тот, утонувший, были знакомы! Мало того, это именно ему, утопленнику, Артем таскал в будку еду… Ну и кем бы этот парнишка мог быть?

— Черт… А ведь скорее всего — побегушник! Из лагеря какого-нибудь выгнали, или сам откуда-нибудь сбежал — например, из детского дома.

— Или из спецприемника, из интерната, от цыган… от кого угодно!

— Надо девчонкам сказать… ну тем, гарным дивчинам из детской комнаты.

— Мишель! «Детских комнат» с семьдесят восьмого года нет, есть отделения по делам несовершеннолетних.

— Да ла-адно, не суть. Сергей, трогай.

— Куда прикажете, господа? — запуская мотор, поинтересовался водитель.

— Домой, Сережа, в лагерь. Надеюсь, местечко там для нас сыщется?

— Да сыщется, конечно. А лучше я сейчас начальнице позвоню — чтоб уж точно.

— Звони, звони, Сережа, а то свалимся, как снег на голову. — Веселый Ганс радостно потер руки и хлопнул Ратникова по плечу. — Не журись, Миха! Отыщем твоего Темку, зуб даю — отыщем!

Алевтина Матвеевна, несмотря на поздний час, встречала гостей лично.

— Не утонул Артемка-то, говорите?! Господи, радость-то… А кто же тот мальчик? И… Артем-то где? Сбежал? Не сбежать не мог — зачем? Может, заблудился где в плавнях?

— Тогда, наверное, позвонил бы.

— Тут у нас не везде связь, да и телефон разрядиться мог. Ну мог ведь?

— Да мог.

— Или вообще он его потерял, телефон свой. Мы всегда родителей предупреждаем — ответственности не несем. Ой, да что я! Голодные, поди? Пошли-ка в столовую, там у нас и девочка уже чай пьет… инспектор детский.

— Опаньки! — Василий радостно потер ладони. — Вот и тут кое-что узнаем. Так сказать, из первых рук! Ведите нас скорей, любезная Алевтина Матвеевна, ужас, как есть хотим, прямо ночевать негде.

К огорчению Ганзеева, девушка оказалась без косы — не Оксана, но тоже вполне симпатичная, старший лейтенант. Звали ее Людой.

— На последний автобус опоздала, теперь только утром будет, — помешивая ложечкой чай, улыбнулась инспекторша. — Ну да ничего, не впервой, этот лагерь — на моем участке. Так что — в своем праве, ночую, где хочу!

— Оч-чень, оч-чень верно замечено! — не преминул поддакнуть Веселый Ганс и облизнулся, когда дебелая повариха поставила на стол миски с макаронами, котлетами и подливой.

— Подливка — это хорошо, вкусно!

— Кушайте на здоровье! — присела рядом начальница. — Может… настойки хотите? Так, с устатку.

— А есть? — тут же переспросил Василий с интонациями потерпевшего кораблекрушение, вдруг увидевшего совсем рядом землю.

Алевтина Матвеевна усмехнулась:

— Да найдется. Сейчас, принесу.

— Ну? — доев макароны, Ратников посмотрел на Люду. — Как поиски?

Девушка улыбнулась:

— Ищем. У меня, кстати, раньше к вам вопрос был… ну, когда думала, что тот погибший мальчик — ваш приемный сын.

— А что за вопрос? Давайте, давайте, спрашивайте?

— Ну, — инспекторша чуть смущенно пожала плечами. — Теперь уж это не к вам… а к кому — не знаю.

— Ну, Людочка, — светски улыбнулся Ганзеев. — Скажите, раз уж начали — в чем там дело-то? Просто изнемогаю от любопытство, что же такое вы хотели спросить у моего друга? Прямо теряюсь в догадках.