— Подозрения — еще не доказательство!

Разумеется, Фелипе знал, что даже намек на такой скандал уничтожит его в глазах императора, требовавшего надлежащего поведения от членов своего кабинета. Маленькая сдержанная супружеская неверность, разумеется, допускалась — но убийство? Нет, такое Максимилиан никогда не простит.

Хорхе протянул Аманде поднос с булочками, краем глаза наблюдая за Фелипе, который, похоже, в первый раз с начала разговора заметил его присутствие. Аманда медленно взяла булочку, осторожно глядя на Фелипе, и поднесла ко рту.

Сделав глубокий вдох, Фелипе резко повернулся и пошел к двери. Выходя, он обернулся и холодно посмотрел на жену.

— Не думай, что ты в полной безопасности. — Злобная улыбка заиграла на его губах, когда он с грохотом захлопнул за собой дверь.

Еще не затихло эхо его шагов, как в гостиную вбежала Консуэла. Ее взгляд перебегал с Аманды на Хорхе, когда она спросила, почему Фелипе ушел.

— Что вы сказали такого, что так его разозлило? — Она нахмурилась, когда Хорхе вежливо ответил:

— Они просто обсуждали придворные сплетни.

— Я это разузнаю. — Консуэла выбежала прочь; за дверью раздался быстрый стук ее каблуков по каменному полу холла, когда она побежала за Фелипе.

— Я не доживу до рождения этого ребенка, — прошептала Аманда, и горло сдавили непроизвольные рыдания. — Он найдет способ убить меня.

— Нет, сеньора. Даже дон Фелипе не посмеет сейчас вызвать гнев императора. Максимилиан может быть беспощадным, если захочет. Не забывайте октябрьский декрет…

Только это все последовавшие месяцы вселяло надежду в Аманду, жившую в постоянном страхе, что Фелипе не позволит своей ненависти к ней и Рафаэлю пересилить жажду богатства и власти.

В то время как колесо войны неумолимо раскручивалось, император проводил время за сочинением стихов и наблюдением за птицами, а задача заставить своего мужа сохранить корону Мексики тяжким грузом упала на плечи Карлоты. Армия Соединенных Штатов, несмотря на требования империи, больше не пыталась даже изображать нейтралитет вдоль границы Рио-Гранде, а партизаны постоянно донимали французские войска своими молниеносными рейдами.

Маршал Базен, орудие Наполеона в Мексике, настаивал, что надо бросить и Мексику и Максимилиана, но Наполеон выжидал. Идиллическая жизнь в Куэрнаваке внушила Максимилиану ложное ощущение безопасности, из которого он был грубо выдернут. Куда бы он ни повернулся, императора встречало предательство. Его новые друзья, французы и мексиканцы, либо были отозваны во Францию, либо изгнаны, а мексиканский климат сгубил его самого преданного и знающего союзника, Лангле, который внезапно умер от сердечного приступа.

Аманда получила от Карлоты, все еще находившейся в Куэрнаваке, несколько писем — жалостливые карикатуры ее обычного убедительного стиля. Карлота писала о простых, повседневных вещах: о колибри, сидящих на ветке дурмана под ее окном; о редких бабочках, пойманных для коллекции Биллимека; о том, как ее любимая фрейлина, дочь старого Гутиэреса, пыталась научить ее играть хабанеру на мандолине. Она также присутствовала на мессе по ее бабке в соборе в Куэрнаваке, где прихожанами были в основном индейцы, «у которых, возможно, и не хватало кринолинов, но в сердце они более религиозны, чем другие люди, и по крайней мере знают, как молиться…»

Максимилиан, все еще занятый в столице, отчаянно пытался организовать мексиканскую армию при вялой поддержке Базена.