— Но что вы собираетесь со мной делать? — Несмотря на решимость, нотка паники проникла в ее голос; пронзительная нотка, которую он легко заметил, и Аманда увидела это в его глазах.
Эль Леон пожал плечами и холодно ответил:
— Это еще не решено, сеньора. Пока что возвращайтесь в постель. Поскольку охранник, который теперь сторожит ваше окно, не слишком доволен, что его отдых потревожен, советую вам оставаться там до утра, иначе он может действовать довольно грубо.
Поняв, что у нее нет выбора, Аманда сухо кивнула и, повернувшись с достоинством, на дрожащих ногах направилась к маленькой спальне. Оказавшись в комнате и жалея, что нет двери, которой можно было бы хлопнуть, она нырнула в постель. Должно быть, она сошла с ума, когда подумала, что сможет убежать от этих людей! Теперь ей, усталой, голодной и испуганной, просто некуда деваться, а главарь головорезов еще и страшно зол на нее.
Слезы, принесшие долгожданное облегчение, полились по ее испачканным и поцарапанным щекам, и Аманда зарылась лицом в ладони. Она плакала тихо, не желая, чтобы Эль Леон услышал, пока наконец не выплакала все слезы. Это было облегчение, излияние всей тревоги и страхов последних дней, и она почувствовала себя опустошенной.
Подняв голову, Аманда убедилась, что у нее опять нет носового платка: ее ридикюль давно потерян, и в ее распоряжении остались только изорванные края платья. Вздохнув, девушка оторвала еще одну полоску ткани от подола и вытерла лицо. Ни зеркала, ни света. Впрочем, не важно, как она выглядит. Определенно бандитов интересовала не ее внешность, а ее ценность как заложницы.
С кровати Аманда могла видеть другую комнату, где Эль Леон снова улегся на соломенный тюфяк у стены. Отблески очага мигали, вспыхивая на густых волосах, черных как ночь, и кольцо дыма от тонкой сигары медленно плыло вверх. Он лежал, оперевшись на локоть. Если он чуть-чуть повернется, то увидит ее.
Аманда отодвинулась глубже в тень у стены. Странно, она должна бы ненавидеть его не меньше, чем бояться, а он разбудил в ней другие чувства, незнакомые и непонятные. Он красив, это правда, но было и что-то еще, какая-то маленькая деталь, которую она не могла уловить, и это вызывало у Аманды чувство странного беспокойства. Она все еще думала об этом, когда наконец уснула.
Солнечный свет, подернутый дымкой, струясь теплыми лучами расплавленного золота через окно, нежно коснулся лица Аманды и разбудил ее. Мгновение она лежала неподвижно, находясь между сном и явью, и сосредоточенно смотрела на муху, ползущую по глиняной стене комнаты. Муха — черное пятнышко на серовато-белом, крошечная точка в гигантском мире — весело передвигалась по стене, не думая об опасностях, которые могут ее настигнуть.
Странная мысль, мимолетная и пугающая, пришла в голову Аманде: она очень похожа на эту муху — такая же одинокая, такая же крошечная точка на белой стене. Кругом люди Эль Леона, и нет никого, кто поможет ей.
Тихонько повернувшись, Аманда осмелилась заглянуть в соседнюю комнату и ничуть не удивилась, увидев, что Эль Леон исчез со своего тюфяка. Должно быть, уже поздно: солнце стояло высоко, тени сильно укоротились. Даже собаки лаяли лениво, как будто это требовало больших усилий, а смех играющих детей звучал приглушенно. В доме все казалось неподвижным и тихим. Аманда поняла, что совершенно одна.
Снаружи стояла нестерпимая жара, но дом сохранял прохладу благодаря толстым стенам, и когда Аманда тихо соскользнула с кровати, ее босые ноги коснулись прохладного пола. Она помедлила в дверях, сжимая и разжимая пальцы в складках своей юбки; спутанные пряди волос разметались по плечам и лезли в глаза. Ни звука, ни движения, только ее собственная смутная тень скачет по полу перед ней.
Ее бирюзовые глаза медленно оглядывали комнату, скользя по лежащим на полу пестрым коврикам с бахромой, едва ли замечая свежеподметенный глиняный пол со все еще заметными следами веника, пока ее взгляд не задержался на закопченном горшке, висящем на крюке над очагом. |