— Боюсь, что станет еще хуже, — сказала подруга. — Тебе звонила Соня Мотт, адвокат Гордона.

— Не знаю, чего она хочет, но уверена, что звонила она неспроста, — нахмурилась Мэкки. — Если у тебя есть свободная минутка, я расскажу тебе об этом поподробнее.

Они направились в кабинет Мэкки, где та рассказала подруге обо всем, что произошло за прошедшие три дня.

— Я ничего не понимаю. Еще неделю назад ты отзывалась об этом парне в крайне резких выражениях, а теперь из твоего рассказа получается, что ты даже сочувствуешь ему. Поворот на сто восемьдесят градусов!

Мэкки и сама до конца не могла понять, как это случилось.

— Действительно, мое мнение о нем резко изменилось. Вся информация о нем исходила от Бет. Однако после выходных… — Тут Мэкки вздохнула. — Он вовсе не дьявол во плоти, как твердила Бет, а сама она — совсем не беззащитная жертва обстоятельств, какой хочет выглядеть. В этой истории только одно обстоятельство осталось без изменений: Бет — мать Эшли. Временами мне начинает казаться, что меня хотят обмануть.

— Так оно и есть, — сказала Торика, махнув рукой.

— Со мной такого еще не было!

— Все когда-то бывает в первый раз. Сказать честно, подруга, тебя всегда привлекали именно жалостливые истории.

— Ну, спасибо! — проворчала Мэкки.

— Ты всегда верна своим принципам. Люди любят и уважают тебя за это. Много ли наберется юристов с таким отзывчивым сердцем, как у тебя, Мэкки? Это в наши-то дни!

— Чего не знаю, того не знаю. Интересно, сколько моих клиентов считают меня необыкновенно отзывчивой и сердобольной? Я часто задаю себе вопрос: имею ли я право судить о взаимоотношениях других людей, если моя супружеская жизнь не сложилась?

— Напрасно ты принимаешь все случившееся так близко к сердцу! И незачем заниматься самобичеванием! Это же единичный случай. — Торика понимающе улыбнулась. — Лучше расскажи мне о Гордоне Гэллоуэе.

Мэкки откинулась на спинку стула и на секунду задумалась.

— Рассказывать, собственно, нечего. Могу тебе сказать одно: Гордон гораздо ответственнее и надежнее, чем его бывшая жена.

— И в чем же это выражается? — не унималась Торика.

— Он недавно разбогател, получив большое наследство. Он имеет степень доктора философии и преподает в университете. Но дело не в этом. Он безгранично предан своей дочери. У него довольно привлекательная внешность…

— Да? Он еще и красив?

— Ты сначала дослушай до конца, Торика! Ему недостает внешнего лоска.

— Подумаешь, проблема! И это все, что тебя беспокоит? Что-то ты стала очень снисходительной по отношению к человеку по ту сторону баррикад!

— Ничего подобного…

— Ну, разумеется, — иронически заметила Торика.

— Гордон Гэллоуэй обладает всем тем, что меня совершенно не устраивает в мужчине, — разведенный и с ребенком на руках! Мистер Мама, да и только! И к тому же заядлый домосед.

— Ты, никак, оправдываешься? — удивленно воскликнула подруга.

— Извините, — прервала их разговор секретарь, входя в кабинет. — Только что получен этот конверт, — добавила она, протягивая Мэкки свежую почту.

Вскрыв конверт и пробежав глазами содержание письма, Мэкки с негодованием бросила его на стол.

— Какой кошмар! Теперь я знаю, зачем звонила мне Соня! А у меня нет даже времени, чтобы перезвонить ей. А Гэллоуэй… Ну, это уж слишком, даже учитывая, что он — идеальный отец… Представляешь, он направил в суд ходатайство с требованием сократить время общения Бет со своей дочерью!

Глава четвертая

— Мэкки, остынь, — сказала Торика, скрестив руки, как судья на футбольном поле при объявлении тайм-аута.