История Джазиры изобилует неожиданными фактами. Например, в 2014 году шейх Султан бин Мухаммад аль-Касими — чей род правит эмиратами Шарджа и Рас-эль-Хайма в составе ОАЭ — заявил, что город Рас-эль-Хайма основали в XIII веке армяне, бежавшие из Персии во времена монгольского вторжения. Испокон веков за Аравию боролись персы, португальцы и османы. Арабские племена кочевали в поисках наилучших мест проживания — так, в XVIII веке семьи Аль Сабах и Аль Халифа перебрались в свои нынешние владения — Кувейт и Бахрейн соответственно — из Неджда. Пустынный полуостров притягивал людей, ибо его пересекали важные коммерческие маршруты — включая Великий шелковый путь, который связывал самые отдаленные районы ойкумены со Средиземноморьем.

Аравийские шейхства (княжества) регулярно разоряли враги — но они выживали за счет работорговли, рыболовства и жемчужного промысла. До XIX века в регионе хозяйничали разбойники, возглавляемые предками нынешних амиров, — в том числе из рода Аль Касими. Северо-восточное побережье Аравии называли «Пиратским берегом». В 1798 году владыка Омана, Султан ибн Ахмед, нуждавшийся в защите, подписал союзный договор с англичанами. Спустя 21 год королевская эскадра разгромила флот шести местных шейхств: Дубая, Абу-Даби, Рас-эль-Хаймы, Аджмана, Шарджи и Умм-эль-Кайвайна (сейчас ОАЭ). Победители и побежденные заключили мир, к которому присоединился Бахрейн.

Так началась эпоха британского господства в Персидском заливе (1820–1970). Британцы пришли в Халидж, дабы взять под контроль местную торговлю и обезопасить морской путь к Индии — жемчужине своей колониальной империи. К середине XIX века английские дипломаты, бизнесмены и разведчики окончательно обустроились в Маскате, Мухарраке, Дохе, Дубае и Абу-Даби — и режим протектората заработал в полную силу.

Теперь шейхства «Пиратского берега» именовались Договорными государствами (англ. trucial states) — в знак признания их договора с Туманным Альбионом. На основании этого документа англичане определяли внешнюю политику местных правителей и защищали их от врагов. Взамен шейхи не мешали британцам вести коммерческую и военную деятельность в Заливе. Лондон щедро оплачивал арабскую лояльность. Сотни тысяч фунтов стерлингов позволили амирам и их ближайшим родственникам сконцентрировать в своих руках власть над будущими поколениями — на десятки лет вперед.

Впрочем, амирам не удавалось транжирить английские деньги. Бахрейнский хаким получал треть доходов, треть тратили на государственные нужды и еще треть — откладывали. В Катаре действовало «правило четырех четвертей» — деньги распределялись поровну между шейхом, его семьей, подданными и казной. В Саудовской Аравии, где британское влияние было гораздо слабее, каждый доллар доставался королю — и тот распоряжался финансами на свое усмотрение. Отсутствие контроля и отчетности объясняет, почему в 1960-х годах КСАвсе еще занимало деньги у Международного банка реконструкции и развития, хотя за 1955–1965 годы доходы Эр-Рияда выросли в 30 раз.

Принимая британские «советы и поощрения», шейхи самостоятельно отправляли законодательную, исполнительную и судебную власть (кроме тех случаев, когда, по мнению английских чиновников, вопрос затрагивал международную сферу). Лондон не диктовал своим подопечным порядок престолонаследия — но каждый новый амир официально заявлял, что готов соблюдать условия, закрепленные в договоре. Протекторат вполне удовлетворял шейхов. На протяжении 150 лет они тесно сотрудничали сперва с Британской Ост-Индской компанией, потом — с министерством по делам Индии, а с середины XX века — с МИДом.

Но в 1960-х годах у Великобритании уже не было ни денег, ни желания контролировать Халидж.