Изменить размер шрифта - +

Приведем эпизод, о котором рассказывает Дж. Макгрегор Бернc. В конце 1943 года поверенный в делах в Лиссабоне Дж. Кеннан (через два года ему пришлось сыграть заметную роль в начале "колодной войны") постарался убедить свое руководство в том, что жесткое требование к Португалии предоставить аэродром на Азорских островах может антагонизировать Салазара и бросить Франко в объятия Гитлера. Прибыв в Пентагон, Кеннан участвовал в долгом и безрезультатном обсуждении проблемы со Стимсоном, Ноксом, Маршаллом и Стеттиниусом. Но Г. Гопкинс устроил ему встречу с президентом. Быстро войдя в суть проблемы, Рузвельт сказал, что напишет личное письмо Салазару. Молодой дипломат спросил, что делать с решениями комитета, из которого он только что вышел, и услышал: "О, не волнуйтесь по поводу всех этих лиц". В этом был метод Рузвельта. И он очень часто выбирал людей, занимающих не столь уж высокое место на служебной лестнице. Лояльность и прямые связи ценились им исключительно.

Под воздействием Рузвельта в федеральных ведомствах и во влиятельных общественных организациях выдвинулись сторонники активной внешней политики. И в госдепартаменте, и в совете по международным отношениям старые дипломаты ушли в тень, а новые стали мыслить категориями глобальных перемен как итога продолжительного мирового конфликта. Отметим важный момент: впервые в американской истории у руководства страны возникает невероятная умозрительная перспектива - взаимообессиливающая борьба вступивших в конфликт сил "грозит" вытолкнуть Америку на авансцену мировой политики и уже не в роли одного из равных (Версаль), а как единовластного распорядителя мировых судеб. Два обстоятельства предполагали такое развитие. Внешний мир ослабевал, теряя ресурсы, а Соединенные Штаты наконец-то оправились от депрессивных явлений в экономике, индустриальная машина Америки работала на полных оборотах.

Документы тех времен, плоды футурологических исследований госдепартамента, говорят о постановке новой для американской внешней политики задачи. Прежняя сводилась, в основном, к гибкой обороне латиноамериканского стратегического домена и азиатской колонии - Филиппин. Новая задача была связана с кардинальным переустройством мира. По мере того как война вовлекла в свою орбиту все крупнейшие государства - СССР, Англию, Китай, с одной стороны, и Германию, Италию, Японию - с другой, безопасное положение Америки, ожившие цеха ее заводов, поразительное трудолюбие ее фермеров стали фактором глобального масштаба. Американская дипломатия резко трансформировалась Рузвельтом. Неоспоримо, что в ходе войны идеи мирового преобладания прошли путь от первых "невероятных" проблесков до закрепившегося в сознании рузвельтовского окружения стереотипа.

Рузвельт уже в 1940 году отдал приказ о проведении детализированных исследований тех проблем, которые должен был принести с собой послевоенный мир. Его, несомненно, волновали открывшиеся перспективы. Глобальный вакуум - вот какой была предпосылка резкого распространения американского влияния.

Как личность, Франклин Рузвельт представлял собой загадку для современников. В его непосредственном окружении были люди, известные остротой ума и мастерством анализа. Многие среди них писали о своем времени и о лидере, составившем эпоху в американской истории. И все же мы, пожалуй, не найдем на страницах их ярких и часто вдохновенных книг убедительной для всех "разгадки" Франклина Рузвельта. Но все они согласны с тем, что жили рядом с редкостным источником энергии. В своей биографии Р. Тагвел, долгие годы наблюдавший Рузвельта, пишет: "Невероятное по натиску движение навстречу своей судьбе едва ли можно объяснить как-либо иначе, кроме как внутренней особенностью реакции на мир. Эту особенность нельзя отнести к специфике ума, к харизматичности или какому-либо другому свойству темперамента или черте характера. Она, эта особенность, заключалась в импульсивной страсти, глубоко пронизавшей его личность и наполненной первобытной энергией, контролировавшей все проявления его деятельности.

Быстрый переход