Граф Map наконец смог оторвать глаза от рук и посмотреть на короля, но тут же пожалел об этом: на лице Александра отразилась боль. Уильям снова опустил глаза.

– Сэр Роберт также заявляет, что вы, сир, пытались убить его, – продолжал он тихо. – Даже если он отпустит ее… или умрет, то всегда будут присутствовать сомнения, сир! Даже если вы получите разрешение папы на брак, как вдовец ее тетки… – Уильям вздохнул еще раз, набрался смелости и договорил: – Вы не сможете жениться на ней, сир. Иначе Шотландия распадется на части.

– Я знаю.

На какой-то момент Уильям не поверил своим ушам. Король произнес это тихо и сдавленно, но со странным спокойствием.

Остальные трое, исподволь наблюдавшие за ним из угла, увидели, как король закрыл на какое-то время лицо ладонями, а потом так же тихо спросил:

– Как я скажу ей это, Уильям?

Лорд Map задумался.

– Я уверен, сир, что она поймет вас, – сказал он с надеждой, которую на самом деле явно не испытывал. Красавица леди Честер была известна своим вспыльчивым нравом, который, насколько понимал лорд Map, разгорался всякий раз, когда что-то мешало исполнению ее желаний. По иронической усмешке короля Уильям понял, что тот думает точно так же. – Вы можете, сир, просто оставаться вдали от нее, пока не придет ее время.

Александр покачал головой.

– Это было бы жестокостью и малодушием. – Он выпрямился. – Что же, Уильям, скажи мне, на ком, по мнению моих лордов, я должен жениться? У вас есть список ваших дочерей? Или, по-вашему, мне нужно взять в жены иноземную принцессу? – Александр вскочил и голосом, полным муки и страдания, почти выкрикнул: – Я люблю ее, Уильям!

– Она очень красивая женщина, сир. – Лорд Уильям тоже встал. – Я уверен, что она по-прежнему будет… – Он смущенно пытался подобрать подходящие слова.

– Будет моей любовницей? – Александр горько рассмеялся. – Нет, Уильям, она заслуживает большего. Гораздо большего!

Элейн сидела на галерее и вышивала вместе со своими камеристками. За стенами замка бушевал ветер, срывавший крыши с легких построек, ломавший деревья и завывавший в каминных трубах, словно привидение. Дождь хлестал в узкие окна, неверный свет свечей дрожал, и женщины по преимуществу беседовали, изредка делая стежок-другой в своем рукоделии. Сегодня утром Элейн получила послание от Александра – тот сожалел о том, что дела все еще задерживают его на западных границах, и рассчитывал вернуться не раньше чем через неделю.

До Элейн доходили слухи о том, что Роберт остался жив, но у нее не было никакой возможности узнать правду. Неделя проходила за неделей; она чувствовала себя все более несчастной и теряла уверенность. Она плохо спала и теряла аппетит. То, что ее муж был жив, означало, что Александр не был виновен в убийстве, но в то же время лишало Элейн почти обретенной свободы. Посылал ли Александр прошение Римскому Папе с просьбой признать ее брак недействительным? Может быть, он до сих пор ждал ответа из Рима?

Элейн вздохнула, пробуя поудобнее устроиться на стуле: ребенок опять начал толкаться. Почему Александр задерживается? Неужели он не понимает, что время убежит сквозь пальцы? Им необходимо пожениться, пока ребенок не родился, и это сейчас гораздо важнее, чем решать споры между повздорившими на западе вассалами. У Александра есть люди, которые могут заняться этим, и королю совершенно не обязательно разрешать споры самому… Иголка выскользнула из рук Элейн, и она вскрикнула, уколовшись, и слизнула с пальца капельку крови.

За шумом ветра и дождя никто не услышал приближавшихся шагов, и, только когда дверь распахнулась, дамы с удивлением воззрились на вошедших.