Mais oui, размышляет Кабийо, весь мир у его ног, quand тете! Он приехал в дом на Мадагаскар-стрит, вооруженный мертвым кенгуру-валлаби из зоопарка, и в тот же вечер подал доктору и миссис Скрэби первое в их жизни достойно приготовленное блюдо. Достойно? Жак-Ив осмелился бы заявить, что яство оказалось бесподобно. Мясо было не подгоревшим, не холодным и не жестким – три характерные особенности, определявшие качество стряпни миссис Джиггере. Кабийо провозгласили гением (факт, который он и так знал), и миссис Джиггере понизили до должности экономки. Ибо разве, отведав wallaby aux dix-neuf oranges, Скрэби могли пойти на понятную?

– Mais bien sur que non, – шепчет Кабийо, зачерпывая половник мясной подливки и вдыхая аромат, который неплохо описали бы (хотя, конечно, не ему говорить) прилагательные majestueux и formidable.

– ААААА!

И опять миссис Скрэби. И как она оказалась в столь жалком положении? И неужели она вскоре перейдет на Ту Сторону? Она совершенно не помнит сцену, ввергшую ее в подобное состояние. Видения клубятся в миазмах над ее головой, а на втором плане зловеще мерцает облако астральных частиц. Когда миссис Джиггере вливает ей в рот с губки еще немного опиумной воды, Императрица видит потаенную сердцевину облака, что скручивается в причудливые формы. Что это, подсвинок среди летящих перьев? А это – мальчик, сидящий на взморье? Точно, это стая чаек, вон там! А это что, ископаемое? А это – неужели сардина?

Что все это значит?

Ее изуродованное чрево еще раз сжимается, и она снова кричит. Боль проносится по телу, разрывая на части чуть ли не саму душу, и частицы, кружась, складываются в новые картины. Высоко из угла над кроватью она рассматривает свое распростертое тело, приподнятые ноги, миссис Джиггерс, промокающую ей лоб, и повитуху, ощупывающую ее нижние области. Частицы мерцают, и будущее танцует перед ней: она видит обезьянку в коротком детском платьице и мужчину со шприцем; блестящая моторизованная повозка мчится по огромной широкой дороге; необычайно полная женщина в наряде напоминающем меренгу; пара одинаковых девушек-близнецов; странный человек в необычных туфлях, ковыляющий на крыльцо – ее крыльцо; Ее Величество Королева размахивает ятаганом и разрубает напополам брюхо…

– ААААА!

Звенит дверной звонок. Через пару минут дверь мастерской Скрэби неожиданно распахивается – явилась раскрасневшаяся миссис Джиггере: фартук готов вот-вот свалиться, шпильки выбились и болтаются над глазом.

– Мальчик или девочка? – спрашивает Скрэби, откладывая нож для снятия шкур.

– Нет, сэр. Она все еще в муках. А к вам посыльный из Дворца, сэр! Говорит, он конюший Королевы! Он ждет вас внизу!

С некоторой неохотой Скрэби гасит сигару. Миссис Джиггере вытирает руки о передник и нервно пританцовывает. Не каждый день в доме столько событий. Или таких новостей! Добрая женщина больше не в силах сдерживаться:

– Он прибыл сообщить вам, сэр, что «Ковчег» Горация Капканна приплыл в порт!

Скрэби стонет. С опозданием на два года и пять месяцев! Вот это наглость!

– Ой, и мне нужна еще вода, сэр. – Миссис Джиггере взволнованно пыхтит по коридору, Скрэби целеустремленно шагает вслед за ней. – Теперь уже скоро.

– Кабийо за этим проследит. Что еще он сказал, этот конюший?

– О. Только одно, – выдыхает миссис Джиггере, останавливаясь на полпути, и, обернувшись, взволнованно смотрит на хозяина. Затем лихорадочно вытирает руки о накрахмаленный передник и закусывает губу испуганно и в то же время возбужденно. Такого с нею не случалось с тех пор, как в Лондон приезжал Бродячий Цирк Ужаса и Восторга и она ездила на Механической Многоножке.

– Ну? – рявкает Скрэби.

– Он говорит, что Гораций Капканн пропал, сэр.