Быстро поднявшись на ноги, он направился к раненым, чтобы оказать помощь. Мина бесстрастно наблюдала за ним, ее лицо было неподвижно и лишено всякого выражения.
— Кендер мертв, — сказала она. — Я убила его. Монах, минотавр и собака, я думаю, будут жить.
Валтонис опустился на колени рядом с кендером, бережно поправил тело, придал ему подобающий вид, затем негромко произнес благословение.
— Отряхни со своих башмаков пыль дорог, мой маленький друг. Теперь их будет осыпать звездная пыль.
Сняв свой зеленый плащ, он благоговейно прикрыл маленькое тело.
Затем Валтонис склонился над Аттой, которая слабо взмахнула хвостом и лизнула ему руку. Он отбросил в сторону шерсть, слипшуюся и почерневшую от крови; рана оказалась несерьезной. Он погладил собаку по голове и обернулся к ее хозяину.
— Мне кажется, я знаю этого монаха, — продолжала говорить Мина. — Я уже где-то встречала его. Я все пыталась вспомнить, где именно, и вот теперь вспомнила. Это было в лодке… Нет, не в лодке. В таверне, которая когда-то была лодкой. Он сидел там, а я вошла, и он взглянул на меня и узнал… Он знал, кто я… — Она слегка нахмурилась. — Но сам не понял этого…
Валтонис поднял голову и взглянул в ее янтарные глаза. Он больше не видел там бесчисленных душ, заключенных в янтаре, словно мотыльки. Он увидел в ее ясных глазах ужасное знание. И в блестящих зрачках отражался он сам.
— Рядом с монахом сидел человек… Мертвый. Я не знаю его имени. — Мина на мгновение смолкла, затем, запинаясь, продолжала: — Их было так много… я не знала их имен. Но я знаю, как зовут монаха. Это брат Рис. И он знает мое имя. Он меня знает. Он знает, кто я такая, что я сделала. Но, зная это, он пошел со мной. Он заботился обо мне. — Она печально улыбнулась. — Кричал на меня…
Валтонис положил руку на шею Риса и нащупал пульс. Лицо монаха было залито кровью, но Валтонис не нашел никаких ран. Он ничего не ответил Мине. Инстинктивно он чувствовал, что ей не нужны его слова. Она хотела слышать лишь себя, ей нужно было слышать лишь собственный голос в мертвой тишине долины Нераки.
— Кендер тоже меня узнал. Когда он впервые увидел меня, то заплакал. Он плакал из-за меня. Ему было жаль меня. Он сказал: «Ты такая печальная»…
А минотавр Галдар был моим другом. Добрым, верным другом…
Мина отвела взгляд от минотавра и уставилась на пустынную, зловещую местность.
— Я ненавижу это место. Я знаю, где мы. Мы в Нераке, и жуткие вещи произошли здесь из-за меня… И еще много ужасов произойдет… из-за меня…
Она умоляюще взглянула на Валтониса.
— Ты знаешь, что я хочу сказать. Твое имя на эльфийском означает «Изгнанник». Ты — мой отец. Мы оба, отец-смертный и дочь-злодейка, — изгнанники. Только ты уже никогда не сможешь вернуться домой. — Мина глубоко, безрадостно вздохнула. — А я должна.
Валтонис подошел к минотавру и приложил руку к могучей бычьей шее.
— Я Богиня, — говорила Мина. — Я живу в нескольких временах одновременно. Хотя, — добавила она, и ее гладкий лоб снова прорезала морщина, — есть время, существовавшее до начала времен, которого я не помню, и есть время, которое еще не настало и которого я не вижу.
Ветер свистел среди камней, похожих на гнилые зубы, но Валтонис ничего не слышал, кроме голоса Мины. Ему казалось, что физический мир провалился куда-то и он парит в эфире, слыша лишь ее голос, видя лишь ее янтарные глаза, наполнявшиеся слезами.
— Я творила зло, отец, — произнесла Мина, и слезы медленно покатились у нее по щекам. |