– Ужас! – бросил Тарлсон.

– Не обращайте на него внимания, – сказал Рагнарсон. – Извращенное чувство юмора. Просто хочет сунуть туда свой любопытный нос.

– По-моему, нам следует возвращаться.

Тарлсон, конечно, прав, но и сам Рагнарсон был заинтригован.

– Ну что, Жирная Задница, действуем как в старые добрые времена?

– Прекрасно сказано! – радостно взорвался Насмешник. – И главное – правильно. А то ведь что? Стареем и стареем. В клетках мозга осаждается известь. А сейчас мы ринемся вперед, вернувшись в свои двадцать лет, наплевав на здравый смысл.

Нам опять совершенно безразлично, встретим мы еще один рассвет или нет. Мы бессмертны. Ничто не может нас уязвить.

Да, именно такими дураками они и были, подумал Рагнарсон.

– Значит, отправляемся в исследовательскую экспедицию, Здоровяк? – спросил Насмешник, осаживая лошадь под самыми зубьями подъемной решетки ворот.

– Вы действуйте, – сказал Тарлсон, – а я, пожалуй, поеду в лагерь немного отдохнуть.

– Отлично. В таком случае увидимся утром, – произнес Рагнарсон и вслед за Насмешником въехал в небольшой внутренний двор.

Браги не мог избавиться от ощущения, что он совершает ошибку. В этом месте таилось какое-то зло. И казалось, что оно выжидало… Оно было каким-то нереальным. Рагнарсон знал, что если он резко обернется, то ничего не увидит.

Разгулявшееся воображение, сказал он самому себе. Результат того, что он вернулся в старые и не всегда добрые дни.

Насмешник слез с лошади и вошел в дверь. Рагнарсон заторопился следом.

Внутри оказалось темно, как в склепе. Он шел, прислушиваясь к шаркающим шагам Насмешника и проклиная себя за то, что не догадался зажечь факел. Неожиданно Браги врезался во что-то огромное и мягкое. Насмешник заверещал, как поросенок, которого пнули ногой.

– Делай что хочешь, – прорычал Рагнарсон, – но не стой на пути.

– Лично я прислушиваюсь и в то же время стараюсь не быть растоптанным неуклюжим чудовищем, у которого не хватило ума прихватить факел.

– В таком случае пошли назад. Мы сможем вернуться завтра. Но для Насмешника логики не существовало. Он двинулся вперед.

В помещении становилось чуть светлее, но свет усиливался настолько постепенно, что они не сразу это заметили. Пройдя еще сотню футов, они уже видели так, как можно видеть в предрассветной туманной мгле.

– Здесь что-то не так. Я чую присутствие колдовства. Нам лучше уйти, пока мы не разворошили гнездо.

– Малодушный олух, – ответил Насмешник. – В старое доброе время мой друг Здоровяк ринулся бы в атаку.

– В старое доброе время у меня не хватало мозгов. Я думал, что ты тоже с той поры повзрослел.

Насмешник пожал плечами. Он уже не слишком горел желанием двигаться дальше.

– Только до конца коридора, – сказал он. – Затем мы последуем примеру Тарлсона.

Коридор окончился глухой стеной. Какой смысл в проходе, который никуда не ведет и в котором нет никаких дверей?

– Нам лучше вернуться, – сказал Рагнарсон. Исходящий из невидимого источника свет уже был довольно ярок.

– Ого! – воскликнул он, повернувшись и мгновенно выхватив меч.

Обратный путь им преграждала тьма, как будто кто-то вырезал кусок беззвездной ночи и растянул ее между стенами.

Насмешник обошел Браги и потыкал во тьму клинком. Глубокий укол не остался безрезультатным. Послышался хохот, смахивающий на кудахтанье какого-то безумного божества.

– Ого! – воскликнул Насмешник.