— И что же такому молодому человеку понадобилось от Григория Васильевича?

— Молодой человек скажет это только лично Григорию Васильевичу.

Мне пришлось простоять на площадке первого этажа минут десять, пока смогли дозвониться до Романова и получить его указания. Наконец откуда-то появился молодой парень в костюме и при галстуке и, положив мне руку на плечо, сказал:

— Пойдем за мной.

Дверь нам открыла молодая девица с прекрасной фигурой и глазами законченной стервы. Окинув меня взглядом, она спросила:

— Это ты, что ли, к дяде?

— Я, можешь не сомневаться! Давай веди. Богиня…

Меня прервал спокойный усталый голос, раздавшийся из глубины квартиры:

— Ксюша, ну что же ты держишь гостя на пороге?

Позади девчонки стоял сам Романов, вытирая мокрые руки белоснежным полотенцем.

— Здравствуйте, Григорий Васильевич, — сразу же поздоровался я с ним.

— Здравствуйте, молодой человек. Что привело вас в столь поздний час к нам в гости?

— Я пришел выразить благодарность от всех воспитанников детского дома… — нес я какую-то чушь. При этом, глядя в глаза Романова, покосился на девицу и жестом руки попросил Григория Васильевича удалить ее.

Приподнятые от удивления брови первого секретаря показали, что он понял меня.

— Ксюша, попроси Анастасию приготовить нам чаю, пусть принесут его ко мне в кабинет. Ну а вы, молодой человек, проследуйте за мной.

Мы прошли в небольшой рабочий кабинет с несколькими телефонами на здоровенном столе, обтянутом зеленым сукном, и шкафами, плотно заполненными книгами. Запрыгнув на один из стоящих у стола стульев, я посмотрел на Романова и спросил, устраиваясь поудобнее:

— Надеюсь, та чушь, что я говорил у дверей, вас не ввела в заблуждение о цели моего визита? — после чего расстегнул рюкзак и выложил пистолет и запасную обойму к нему, пояснив: — У беглых зэков забрал, пока сюда добирался.

Помедлив немного, Григорий Васильевич взял ПМ в руки и, к моему удивлению, довольно сноровисто проверил ствол на наличие патрона.

Повертев оружие в руках, Романов спросил:

— Ну и что все это значит? Ты кто?

Несколько секунд мы изучающе смотрели друг на друга.

— Я слушаю! — прервал затянувшуюся паузу первый секретарь.

— Даже не знаю, с чего начать разговор. Давайте сначала представлюсь. Я Александров Артур Кириллович, тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения. Сейчас моему телу пять лет, через месяц исполнится шесть. Так вот, на самом деле мне тридцать пять лет. И последнее, что я помню из прошлой жизни, это две тысячи одиннадцатый год.

— Это как? Не понял!

— Не знаю как, но я переместился из своего взрослого тела, оставшегося в две тысячи одиннадцатом, в свое же, только пятилетнее. Вот такой казус.

— Очень интересно! — улыбнулся Романов. — Но что же тебя привело ко мне? Рассказать о будущем?

— Вообще-то да! Потому что в будущем СССР больше НЕТ!

— Ешь, не смотри на меня, я сытый, — сказал Романов, наблюдая за мной.

Черт, никогда не ел такого вкусного борща с пышками да со сметаной.

Наш разговор с Григорием Васильевичем длился больше трех часов, прерываемый только на то, чтобы выпить чаю. Я старался быть кратким, излагая только факты, иногда отвечая на вопросы. На лице Романова мелькали то недоверие, то злость. Он верил мне и не верил.

Я с сожалением посмотрел на недоеденный борщ:

— Все, больше не могу. В живот не помещается. Спасибо, Анастасия Петровна, за вкусный ужин.

— Да не за что, Артур, — ответила домработница Романова и проводила в комнату, где мне постелили.