Папа изобразил полагающуюся случаю радость, которой не испытывал и в малой мере и повел дочь к будущему зятю, которого с большим удовольствием придушил бы где-нибудь в подворотне. Но нельзя портить дочке праздник.

Филипп ждал меня у алтаря… И это оказалось одно из самых прекрасных зрелищ, которые я видела в своей жизни. Маруа оказался достаточно тактичным, чтобы не портить театральным выходом день свадьбы собственной жене. Он оделся в белоснежный простой костюм без изысков, что являлись обязательной частью короля-змея. Никакого макияжа и в помине. Только длинные волосы в обычной манере Филиппа были тщательно уложены.

Что же, жертву я оценила в полной мере. Как и то, что мы будем смотреться рядом идеально, так как мечтала в детстве, представляя себе прекрасного принца, который однажды появится, чтобы сделать меня настоящей принцессой.

И, боже, как же Филипп смотрел на меня… Словно я альфа и омега для него, сама суть существования. Так всецело и безоглядно могут любить только темные маги.

Кажется, даже папа расчувствовался от красоты и возвышенности происходящего. По крайней мере, когда он вложил мою подрагивающую руку в ладонь жениха, глаза отца подозрительно блестели.

Филипп переплел свои пальцы с моими и так мы и простояли всю церемонию, держась за руки, словно боясь потерять друг друга.

— Берешь ли ты, Аннабель Мария Стоцци, присутствующего здесь Филиппа Эжена Маруа, в свои законные мужья, с этого момента в радости, в горе, в богатстве, в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

— Беру, — словно смертный приговор и отпущение всех грехов разом.

— Берешь ли ты, Филипп Эжен Маруа присутствующую здесь Аннабель Веру Стоцци, в свои законные жены, с этого момента в радости, в горе, в богатстве, в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

— Беру, — коротко и твердо ответил Филипп.

Вот мы и связаны воедино.

Когда священник дал нам разрешение поцеловаться, вышел небольшой конфуз: муж не смог удержаться и продемонстрировал тот самый поцелуй, который во всем мире зовут галатийским, и отступил только после того как священнослужитель третий раз зашелся в приступе предупреждающего кашля.

— Увлекся, бывает, — как ни в чем не бывало пояснил Филипп под моим недовольным взглядом. — Зато, моя дражайшая, никто не сомневается в наших чувствах друг к другу.

Все это было сказано с видом такой святой простоты, что я не выдержала и все-таки рассмеялась, прижавшись на мгновение лбом к плечу уже законного мужа. Действительно, есть ли смысл волноваться и переживать? Друзья порадуются, недруги в любом случае будут злословить за спиной.

— Несомненно, вы правы, мой дорогой.

Букет невесты я прицельно бросала в Джейн, учитывая все муки Брендона, пытающегося склонить несговорчивую Лестер к браку, это был мой долг как друга и семьи жениха, и семьи невесты. Однако злосчастный веник упал в руки Вайолет, что вызвало победный жест Александра Фелтона, который по его собственному мнению тоже засиделся в женихах.

— Из мадемуазель Фелтон выйдет прелестная невеста, — отметил Филипп. — Разумеется, ей не удастся затмить вас, радость моя, однако месье Александр Фелтон будет в полном восторге.

Я закатила глаза.

— Он придет в восторг от одного факта, что удастся загнать эту упрямицу в церковь. А в чем при этом Вайолет будет, значения не имеет. Хоть в рубище. Что Лексу, что Брендону ужасно не везет с невестами, те упорно не желают становиться женами.

Муаро улыбался снисходительно.

— О, поверьте, друг нежный мой, им чрезвычайно повезло. Они свято уверены, что невесты рано или поздно, но женами станут.