Я знала, кто это!

— Евгения Максимовна! — прогремел в трубке яростный бас Щеглова. — Будьте добры, объясните мне, дураку, что все это означает?!

— "Что «это»?! — тон мой был более чем ледяным.

— Не стройте из себя идиотку! — Щеглов уже не стеснялся в выражениях. — Моя жена, кстати, порученная вашим заботам, должна была вернуться полчаса назад. Она не вернулась, и я позвонил в машину, также доверенную вам, чтобы узнать, что происходит… Я терпеливо слушала Андрея Владимировича. Мне не меньше, чем ему, требовались объяcнения. А уж объясняться ему придется!

— Дмитрий мне доложил, что вы изволитe прохлаждаться, бросив порученное задание! — продолжал тем временем Щеглов. — Вот только я-не Дима! И вам, девушка, придется объяснить мне, до какой постели вы проводили мою жену!

— Мне кажется, Андрей Владимирович, — оборвала я Щеглова, — что в нашем контракте был особо оговорен пункт, согласно которому я имею право не докладывать вам, где, когда и с кем проводит время ваша жена. — Да плевать мне на то, что там было оговорено! — снова заорал Щеглов.

— Вы не выполнили основное условие контракта — не вернули Оксану домой живой и здоровой! Вы не имели права оставлять ее, пока я не принял ее охрану на себя!

Так что не вешайте на уши лапшу, а рассказывайте, где вы бросили мою жену!

Собственно говоря, Щеглов был прав. Основное условие контракта мне выполнить не удалось. А то, что оно было невыполнимым, значения не имело. Я подписала контракт и теперь обязана отвечать перед Щегловым за его провал.

— Ваша супруга покинула казино «Алмаз» через черный ход, о котором вы мне не сказали, и скрылась на машине в неизвестном направлении! — я говорила резко, но раскаяния не чувствовала! В конце концов, Щеглову прав на грубость никто не давал.

— С вами все ясно! — зло проговорил Щеглов. — Прошляпили мою жену, как сопливая школьница. Дурак я, что вам поверил! Витька у меня по чайнику схлопочет за такую наводку. Баба — и есть баба. Какой из нее телохранитель?! Ни одна баба и дыры-то своей сохранить не может, а уж об остальном и говорить нечего.

Вот уж этого я стерпеть не могла! Каждому хамству должны быть свои пределы! Будь сейчас Щеглов рядом со мной, язык бы ему зашивать точно пришлось.

Или новый отращивать!

— Я бы не советовала вам бросаться такими словами!.. — начала я, прерывая поток оскорблений, но договорить мне не пришлось.

— Советуй девкам сопливым, как прокладками пользоваться! — заорал в трубку Щеглов. — Мне твои советы на хрен не нужны! Ты уволена!.. И это только пока! Если с моей женой что-нибудь случится, то у нас с тобой другие базары будут!

Щеглов повесил трубку.

Честное слово, первым моим побуждением было запустить телефоном в стену, настолько страшную волну бешенства вызвал у меня Щеглов. Но я сдержалась! И не только потому, что телефон было жалко. Мне всегда казалось важным суметь сохранить чувство собственного достоинства. Причем абсолютно не важно, есть ли кто-нибудь рядом!

В общем, вечер был окончательно испорчен одним-единственным грубым диалогом. Я никогда особенно не задумывалась над тем, реально ли убить или излечить человека словом. На эту тему можно бесконечно говорить, вот только истина останется все равно где-то далеко. Ну, да это сейчас было абсолютно неважно. Важно было только то, что своим необоснованным хамством Щеглов совершенно испортил мое и без того минорное настроение.

Человеческая грубость неприятна даже со стороны, а уж когда она обращена на тебя, то становится стократ отвратительнее.