Жестоко, наверное, но если зарабатываешь на жизнь тем, что проламываешь людям голову, не жди, что тебе будут выпадать одни только козырные карты.

Глава 11

Местом, куда они отвезли меня, был небольшой лес в стороне от шоссе, неподалеку от Хемел-Хемпстед, и чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что именно здесь меня планировали убить и закопать мой труп. Мнение это только окрепло после обнаружения в бардачке новенького заряженного револьвера сорок четвертого калибра. Все ясно: сначала избить до полусмерти, потом пристрелить. Так бы и случилось, если бы не чудесное явление Текса и его хозяина. Мне повезло, но факт оставался фактом: Лес Поуп так отчаянно желал избавиться от меня, что ради достижения успеха был готов пойти на крайние меры.

Путь в центральный Лондон занял целый час, и все это время покоя не давала одна мысль: вот сейчас кто-нибудь заметит измазанный кровью капот и вызовет полицию. Но похоже, кровь на капоте стала в Англии привычным делом, потому что никто никуда не позвонил. Я припарковал внедорожник в тихом переулке в Бейсуотере, положил в карман револьвер, протер носовым платком руль, дверные ручки и ключи, чтобы не оставлять отпечатков, несколько раз мысленно повторил номер машины и ее модель и поплелся в отель. Голова все еще гудела.

Часы показывали четверть второго, когда я ввалился в комнату и запер за собой дверь. Есть вещи, которые лучше делать раньше, чем позже. Я вошел в ванную и посмотрел на себя в засиженное мухами круглое зеркало над раковиной. Вид, что и говорить, жутковатый. На скуле, по которой прошлась бейсбольная бита шотландца, желтел синяк; второй красовался на шее, напоминая засос, оставленный разыгравшейся любовницей; царапины и ссадины не в счет. Глаза утратили здоровый блеск и были как будто подернуты мутноватой дымкой — такие часто бывают на нечетких фотографиях разыскиваемых преступников. Волосы растрепанные, слипшиеся на затылке от крови; на макушке — шишка от удара обрезком трубы. Впрочем, ничего приятного я не ожидал, а потому и не расстроился.

Не без труда оторвавшись от зеркала, я встал под душ. Вымыл волосы. Ощупал макушку. Шишка была большая; поменьше мяча для гольфа, но достаточно крупная, чтобы навести меня на мысль, что я, возможно, перебрал с оптимизмом, когда решил, что сотрясения нет. Зрение восстановилось почти полностью, а вот голова никак не проходила.

Я знал, что после душа должен лечь спать. Но если у меня сотрясение, то, уснув, я ведь могу и не проснуться? К тому же слишком много вопросов оставалось без ответа. Я еще не приступил к расследованию, а меня уже чуть не убили. Проще всего было бы плюнуть на все, махнуть рукой, сесть на самолет и вернуться домой, на Филиппины. Признаюсь, в тот момент этот вариант выглядел особенно заманчивым. Я не мазохист и не получаю удовольствия, когда незнакомые люди колотят меня бейсбольными битами и обрезками труб. У меня нет суицидальных наклонностей. Я расплатился с теми, кто поднял на меня руку, так что теперь они будут вспоминать меня с содроганием. Оставался, правда, Поуп, но иногда долг лучше простить. Хозяин Текса уже совершил ошибку, когда, поддавшись чувствам, пошел напропалую, и не окажись рядом меня, все могло бы закончиться для него совсем плохо. А кто, если что-то пойдет не так, поможет мне?

Но я упрям. Решил сделать что-то — сделаю. Конечно, иногда и меня посещают сомнения — как и каждого человека, — но я никогда не позволяю им становиться на пути действий. Хорошая это черта или плохая — не важно. Главное, что она у меня есть. Вот почему я не мог принять легкий вариант. Просто не мог. Не мог уехать, пока не свалю Леса Поупа и тех, кто стоит за ним. Просто придется быть осторожнее, вот и все.

Зазвонил мобильный на прикроватном столике. «Наверное, Томбой, — подумал я, беря телефон.