Всякая более или менее длительная война должна была написать на знамени свою цель. Эти цели распадались на официальные и неофициальные. К первым относятся «восстановление исторической справедливости», «распространение истинной веры», «помощь друзьям и единоверцам» и прочие словесные погремушки для простаков.

Неофициальной (хотя и понятной любому мало-мальски сообразительному человеку) целью всех больших войн была и остается «борьба за передел мира». Масштабы этого подлежащего переделу «мира» могут различаться. Но суть остается та же. Имя ей — алчность. Ради увеличения своих владений (нередко пустякового) вели бесконечные, наследственные войны друг с другом и русские князья.

Задача овладения той или иной территорией была далеко не единственной (а иногда и не главной) неофициальной целью княжеских войн. Война укрепляет легитимность верховной власти и (в случае успеха) примиряет население с ее пороками. Война (в случае успеха) освобождает государя от расходов по содержанию войска, перекладывая их на плечи побежденных. Наконец, война позволяет государю занять делом и выслать подальше от столицы вечно недовольный, склонный к заговорам и мятежам правящий класс. Одним из результатов войны является своего рода «кровопускание» аристократии — гибель в бою наиболее энергичных ее представителей. Образовавшиеся при этом выморочные имения обычно переходят в руки государя…

Итак, до восемнадцати лет Дмитрий Донской мог видеть только войну-игру. Московско-суздальская война сильно напоминала судебный поединок — «поле», участники которого сражаются тупым оружием до первой крови.

Осенью 1368 года он впервые увидел другую войну: нашествие сильного и беспощадного врага, уничтожающего всё на своем пути. Этот враг говорил на невнятном языке и молился неведомым богам. И хотя литовцы исчезли так же стремительно, как и появились, прежде боявшаяся одних лишь татар Москва теперь почувствовала себя между молотом и наковальней.

Тени литовских болот

Война с Литвой 1368–1372 годов, в ходе которой Дмитрий Донской получил боевое крещение, первый личный опыт в качестве воина и полководца, может быть правильно понята только в контексте отношений русских земель с их северо-западным и западным соседом — Великим княжеством Литовским. История этих отношений прослеживается не ранее чем с середины XIII века.

Наши знания о начале исторического пути Литвы носят случайный характер: русских летописцев мало интересовали события в этом регионе, а сами литовцы до принятия христианства по католическому обряду в 1387 году не имели письменности, а стало быть, и возможности для письменной фиксации исторических событий.

Территория этнической Литвы (примерно в границах современного Литовского государства) в XIII веке представляла собой своего рода анклав родо-племенных отношений, окруженный сильными государствами и государственными образованиями — Польшей, Русью, Золотой Ордой и Тевтонским орденом с его Ливонским ответвлением. Сильная внешняя опасность ускорила объединение литовских племен. Однако внутренние предпосылки для создания государства — имущественное расслоение, наличие потомственной знати, развитые отношения собственности и т. д. — были еще весьма слабы. Страна делилась на самостоятельные области, во главе которых стояли племенные князья. Всё это напоминало Киевскую Русь времен Рюрика и Олега.

Сохранению патриархальных отношений способствовал географический фактор. Литовские земли не имели богатых природных ресурсов и были отделены от моря владениями Тевтонского ордена, обосновавшегося в этих краях с начала XIII столетия.