Я поднялся, умылся, оделся, быстро выпил чашку крепкого кофе, который заварил накануне в термосе. Меня не оставлял радостный подъем чувств, который я испытывал в далеком детстве перед поездкой в пионерский лагерь.

Это было ощущение предстоящей новизны. Ощущение жизни, начинающейся с чистого листа. Ощущение дороги. В общем, хорошее ощущение.

Егор явился точно вовремя.

— Готов? — спросил он, входя в номер.

— Как пионер, — ответил я радостно.

Егор снова окинул меня загадочным взглядом и спросил:

— Лекарства не забыл?

Я насупился.

— Не мог промолчать, да? — спросил я неприязненно. — Обязательно нужно было травить мне утро…

Егор не ответил. Только молча усмехнулся.

Лекарства я, разумеется, взял. И взял, поверьте, с хорошим запасом. Меня давно стал сопровождать постоянный страх человека, живущего на таблетках.

Страх оказаться посреди пустыни без заветной аптечки.

В порт мы приехали в начале шестого. Я подпрыгивал на сиденье, крутился, как мальчишка, и выворачивал шею.

— Где наш корабль? — спрашивал я у Егора через каждые три минуты. И он отвечал мне со снисходительной отеческой интонацией:

— Не торопись, увидишь…

«Маршал Жуков» оказался вовсе не белоснежным океанским лайнером. Корабль выглядел довольно угрюмым и потрепанным жизнью.

— Не расстраивайся, — сказал Егор, наблюдавший за моим вытянувшимся лицом. — Ремонт я сделать пока не успел, но судно хорошее, надежное. Просто прежний владелец был свинья свиньей, вот и плевал на то, как корабль выглядит. Деньги экономил.

— Мы точно не утонем? — спросил я, с тоской озирая снизу вверх обшарпанный грязный борт. Возле судна пахло морской солью и плесенью.

Егор не ответил и легко побежал по трапу вверх. Я последовал за ним, тяжело дыша и отдуваясь.

Палуба выглядела очень чистой. Это меня немного успокоило. Не переношу антисанитарных условий.

— Где моя каюта? — спросил я.

— Позже, позже, — ответил Егор нетерпеливо. — Ты когда-нибудь видел, как судно отходит?

— Нет, — ответил я.

— Посмотри, это интересно, — пригласил Егор и незаметно исчез.

Я немного понаблюдал за тем, как убирают трап, и поднимают якорь. Вспомнил про чемодан, оставленный в багажнике машины, испуганно заозирался кругом.

Хотел спросить у матросов, где моя каюта, но все были заняты делом, все были сосредоточены на своих проблемах, и я не решился раскрыть рот.

Прошелся вдоль поручней, осмотрел все, что находилось на виду.

Корабль был большой и неуклюжий. Ровная гладкая палуба вступала странное противоречие с низко посаженными бортами, словно решила придавить судно, подмять его под себя.

— Глупая, — сказал я вслух, — тебе же хуже будет!

— Антон Николаевич Петербургский? — спросил голос над ухом.

Я живо обернулся. Передо мной стоял капитан, как нетрудно было догадаться по форменной фуражке, плотно надвинутой на лоб. В руках у него был какой-то список, и моя фамилия там тоже значилась. Позади стоял Егор и улыбался подлой улыбкой.

Меня снова кольнуло какое-то неприятное предчувствие.

— Это я, — ответил я осторожно.

— Рабочее место видели? — спросил капитан.

Я слегка обалдел.

— Еще не успели, — ответил за меня Егор. И подмигнул.

— Покажите все, что нужно, — распорядился капитан.