Ощущение родства и бесконечной пропасти, раскинувшейся между ними, толкнуло Дэю на грань состояния бессознательного, животного страха.

   – Я и не думала, что ты… – ей пришлось потрудиться, чтобы продолжить, – пришел меня развлечь. Чего ты хочешь, Дариан?

   – Так-то лучше, – петля ослабла – настолько, чтобы инстинкт измененной, и собственная сила взяли верх. Она бросилась на него одним молниеносным рывком, понимая, что второй такой возможности не будет. И, разумеется, проиграла.

   Будь на его месте человек или любой другой измененный, он бы умер, не сумев понять, что произошло. Сейчас пальцы Дариана сжимались на шее Дэи – мягко, практически не удерживая – ему не нужно было применять физическую силу, чтобы остановить её. В тело будто вонзались сотни ледяных игл, внутри становясь раскаленными.

   – Я подумал о том, что неплохо было бы исполнить твою мечту, – он улыбался, но синие глаза оставались безразличными. Дэя всегда поражалась тому, как столь яркий, насыщенный цветом жизни оттенок, может сиять неживым холодом льда, – нужно, чтобы мир узнал о том, что меня больше нет.

   От неожиданности она замерла. Дариан всегда умел удивлять, но сейчас Дэя понимала, что его тайнам нет конца и края.

   – О том, что я жив, будем знать только мы. Я советую тебе вспоминать обо мне всякий раз, когда ты соберешься кроить мир под себя. Измененные не должны выйти из тени, и это я доверяю тебе. Я никогда не оставлю тебя в покое. Если ты не справишься, я найду тебя и мальчишку, который сейчас без сознания за соседней дверью. Всякий, кто узнает о нашей договоренности, умрет. Мы ведь договорились, Ниайре?

   Прикосновение прохладных пальцев к щеке в почти ласковом жесте заставило её вздрогнуть, в то время как запертое внутри неё существо неосознанно потянулось за ним в слепой жажде продолжения. Только сейчас она вспомнила о Натане, который даже не успел выйти, когда Дариан шагнул за порог. Она не думала, что ему удастся пережить визит Прародителя. Осознание того, что Натан жив, отозвалось неожиданной радостью. И удивлением – не меньшим, чем предложение Дариана.

   – Трудно быть Богом в мире, где Дьяволица слабее? Хочешь, чтобы я «убила» тебя? – обретя, наконец, дар речи, прошептала она. Губы тронула слабая улыбка. Дариан нуждался в ней. Несмотря на то, что её выбор лежал в пропасти согласиться или умереть, предварительно потеряв все, он был как никогда зависим от её решения.

   Он не ответил, отступая на несколько шагов. Напряжение ослабло, Дэя больше не чувствовала могущества неизведанной силы, лишь равного себе.

   – Тысячелетие без меня, – улыбнулся он, – я давно не делал тебе подарков. Потом я вернусь. Этих лет ты не заметишь, они пролетят, как один миг.

   – Что, если я не захочу твоего возвращения? – вскинув голову, Дэя спокойно встретила его взгляд. Она понимала, что лжет сама себе. Большинство его портретов, нарисованных кровью неугодных ей измененных или просто попавших под горячую руку людей, Дэя рвала практически сразу. Остальные сжигала, собственноручно швыряя в высокий костер и подставляя руки пламени, чувствуя, как оно лижет кожу. Ожоги заживали мгновенно, но легче не становилось. Пожалуй, это было единственное из безумств, в котором Натану не было места.

   Казалось, он может читать её мысли, потому что Дариан перехватил её руки и, повернув ладонями вверх, коснулся губами сначала одной, а затем второй – нежно, будто они были любовниками, расстающимися на долгие годы.

   – Но как мне заставить мир поверить в то, что тебя больше нет? Что я смогла…

   Он не позволил ей договорить, снова смотрел холодно и отстраненно.