– Не сомневаюсь в твоих талантах, – резкий хлесткий ответ, будто мужчина, который сейчас целовал руки, был придуман ей самой, – увидимся через тысячу лет.

   Дэя смотрела на закрывшуюся за ним дверь, как если бы все произошедшее было сном. Потом перешагнула через тело служанки – открытого проявления силы Дариана женщина не пережила – и направилась в соседнюю комнату. Свечи погасли, но в темноте она видела не хуже, чем днем. В умирающем камине тлели угли, и Дэя задумчиво опустилась рядом с ним на пол. Потянулась рукой к одному из них, чтобы сжать в ладони, почувствовать, как плавится кожа, но Натан резко перехватил её запястье.

   – Что произошло?

   Вглядываясь в его бледное лицо, отмечая беспорядочные кровоподтеки под кожей – у него рвались сосуды, Дэя понимала, что он чудом остался жив. Дыхание было хриплым и прерывистым, но организм измененного понемногу восстанавливался. Из носа и ушей у него шла кровь, которая сейчас подсыхала на коже и воротнике. Тем не менее, именно на неё он смотрел с самым искренним участием и беспокойством. В прошлом жестокий убийца, двухсотлетний измененный, он выбрал её в качестве смысла своей жизни. Как когда-то она – Дариана.

   Это ударило больнее хлыста, и Дэя сама не поняла, как одним рывком опрокинула его на пол, разрывая воротник и впиваясь зубами в шею. Он не успел даже ничего подумать, стремительно слабея, пока она пила его жизнь. Остановилась, когда услышала, как затихает пульс.

   – Не смей, – прошипела она, – не смей… смотреть на меня так. Никогда! Слышишь?! – она встряхнула его несколько раз – хрупкая женщина мужчину, который был выше её на две головы. Вряд ли Натан сейчас слышал её, его сердце уже начинало пропускать удары.

   Дэя одним движением разорвала собственное запястье, рывком дернула его за волосы: на губы упало всего лишь несколько капель крови, рана затянулась мгновенно. Но и этого было достаточно, чтобы он немного пришел в себя. Ей пришлось терзать собственную руку несколько раз, пока Натан не набросился на неё, опрокидывая на спину и разрывая на ней платье. Кровь измененного способна свести с ума, возбуждая желание, кровь Древней не только дарила силы и жизнь, она становилась своего рода источником, к которому хотелось припадать снова и снова.

   В ту ночь Дэя позволила ему многое, они разнесли дом, утоляя жажду боли, терзая друг друга и даря сумасшедшее, ни с чем не сравнимое наслаждение. Лишь насытившись окончательно, проваливаясь в некое подобие полузабытья, она ответила на его вопрос.

   – Дариана. Больше. Нет. Я не знаю… что с этим делать.

   Несмотря на предупреждение, Натан стал единственным, кому она рассказала о странной просьбе Дариана. Собственная репутация помогла легко справиться с задачей, возложенной на неё. Когда измененные окончательно уверились в том, что Легенда мертва, для их расы началась новая эпоха. Эпоха абсолютной власти Дэи.

   С таких позиций она быстро поняла расчет Дариана. Ей досталась роль Мирового Зла. Всякий мало-мальски просвещённый посылал на её голову такие проклятия, от которых она должна была самолично нанизаться на вертел и поджариться на медленном огне. Дэю это интересовало мало, а вот реальные заговоры – вполне. Их стало ещё больше, особенно первые полсотни лет, несмотря на то, что показательные казни были весьма эффектными.

   Не совались разве что те, кто был знаком лично, и у них хватало мозгов рассказывать о ней своим потомкам. Все это временами раздражало, временами развлекало, но основной мыслью Дэи, не покидавшей её с момента последней беседы с Дарианом, стала идея реального убийства. Осознав его истинное могущество, она могла лишь догадываться, что придет ему в голову в дальнейшем. В мире у Дариана не было достойных противников.