– Раздевайся, – говорю я Дэе, и впервые вижу в её глазах… нет, не страх, который часто видела во взглядах других наложниц. Но что это?.. Смущение, сожаление, стыд?.. Дэя сжимает тонкую ткань своими хрупкими пальцами и отступает на несколько шагов, не сводя с меня настороженного, напряженного взгляда. Она думает, что я стану срывать с неё одежду силой?

    Мое удивление столько велико, что я нахожу в себе силы лишь покачать головой.

   – Тогда смотри, – я улыбаюсь, но светловолосая по-прежнему напряжена, натянута, как струна. Что же с ней станет, когда она увидит многочисленные шрамы на моем теле? Не хотелось бы думать, что бросится вон из купальни с криками. За такое своеволие ей как минимум грозит наказание. Рассказывали ли ей об этом наставницы до меня? Что она знает о мире, в котором очутилась, и как это произошло? Я понимаю, что мне хочется знать о ней все. Впервые за долгое время меня заинтересовали не эфемерные переходы Храмов и несуществующий мужчина из моих снов, не воздвигнутые на месте руин города и не колонны воинов, готовящихся к кровавой сече, а она, живой человек, стоящий рядом со мной. Я понимаю, что это опасно и что мой интерес может обернуться чем-то ужасным, но ничего не могу с собой поделать.

   Я касаюсь пальцами застежек на своих одеждах, размыкая их одну за другой и вижу, как меняется выражение её лица. Она собирается отвернуться, но мой шепот заставляет девочку передумать.

   – Смотри, – в моих интонациях нет и тени приказа, скорее просьба, и Дэе не остается ничего иного, кроме как выполнить её. Сначала она смотрит потому, что со мной ей проще встречаться взглядом, чем с любой из прислужниц. Я вижу, как пылают её щеки, и с каждым моим действием все чаще вздымается тоненькая грудь. В купальнях свежо, и в час полуденной жары кажется истинным блаженством окунуться в чистую воду. Одежды падают к моим ногам, и я про себя отмечаю, как взгляд Дэи пробегает все оттенки эмоций, когда она видит мое обнаженное и уже вполне сформировавшееся тело. Впечатление на неё производит не моя нагота, а шрамы и отметины, которыми разукрашена кожа.

   Я спустилась по лестнице в воду и устроилась у бортика, поглядывая на неё. Какое-то время Дэя молча стояла, не решая пошевелиться, но когда одна из прислужниц попыталась раздеть её, резко оттолкнула её руку, и, путаясь в застежках, разделась сама. Быстро последовала за мной, цепляясь за поручни, остановилась рядом. Она ещё совсем ребенок, и её тело – нескладное, угловатое – лишнее тому доказательство. Разве не такой же я была некоторое время назад, когда только очутилась здесь?

   Стоя рядом со мной, Дэя обнимает себя руками, стесняясь своей наготы и стремясь защититься от любого взгляда, устремленного на неё.

   Мы не можем разговаривать, просто не поймем друг друга, но мне этого и не нужно. Я разворачиваю светловолосую лицом к себе, показываю на одежду и следом – на себя. Ей придется научиться раздеваться так, как я, если она хочет жить. Не знаю, какие у неё мысли на этот счет, но я хочу, чтобы она жила. Как можно дольше. Никогда раньше я не чувствовала рядом с собой существо, столько далекое от моей истинной сути и в то же время столь близкое. Невозможно представить, что мы – разные люди и странно думать о том, почему судьба свела нас.

   – Ты понимаешь меня? – показываю на неё, затем на себя.

   Дэя отрицательно качает головой, но заметно, что понимает. Сама мысль о том, чтобы перенять мои умения ей претит. И это она еще ни разу не видела Господина.

   Ночью она лежит рядом со мной – так близко, что я слышу её дыхание. Слышу, но не чувствую – Дэя повернулась ко мне спиной. Сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Сквозь туманную темноту впервые за долгое время наваливаются образы, один за другим.