|
По правде говоря, на секс тут рассчитывать было трудно — учитывая наличие «мужа, или бойфренда, или кого-нибудь еще». Кроме того, она пришла ко мне как к «профессионалу». Проклятие! А если попробовать? Не стоит ли последовать примеру другого фотографа, который предложил сделать несколько фотографий с минетом (оставив модели решать, кому же тут делать минет)? Да-а, хорошо придумал! Она поглядит сквозь меня, оденется и защелкнет на моих запястьях наручники — уже второй раз за неделю. Я и чирикнуть не успею. Из всех, с кем это стоило попробовать, женщина-полицейский была наименее подходящей кандидатурой. На самом деле все было уловкой, мягко выстеленной ловушкой, откуда мне уже не выбраться. И я шел прямо в эту ловушку.
Я встал как вкопанный. Так и есть! Как это я раньше не додумался? Беседой заправляла моя маленькая головка, а большая только слушала, но мы рискуем все вместе, включая мою симпатичную девственную задницу, оказаться за решеткой. Нет, подождите, не может быть… Она попросила ее сфотографировать, в этом нет ничего криминального. Я всего-навсего сделаю несколько фотографий, они не сумеют ничего на меня повесить. С их стороны все мероприятие было потерей времени. Это даже может оказаться хорошим способом снять с себя и другую вину — достаточно будет продемонстрировать данные фотографии. Ладно, этим я и ограничусь: просто сделаю несколько кадров. Интересно, как далеко готова зайти в своих хитростях констебль Кенсингтон? Выполнит ли мои указания, разденется? Или в последний момент передумает — поняв, что я не клюю? Я вернулся через пятнадцать минут с двумя пленками. Она по-прежнему сидела на диване. — Я налила себе немного виски — успокоить нервы. Ты не против? Я сказал, что не против. Сколько угодно. Зарядив камеру, я спросил: готова ли она? — Может, мы переместим тебя на кровать? — предложил я, и она допила остатки виски. — Хорошо, давай так. Чтобы нам обоим стало полегче, я включил музыку, после чего сказал ей, как лечь. На ней была юбка по колено и темные чулки, а когда я попросил ее развести ноги, то увидел темные же трусики и подвязки. Она так и осталась с раскинутыми ногами, и я щелкал не переставая. А приятель у меня в штанах оставил всякие сомнения и восстал. — Расстегни несколько пуговиц на блузке. Она подчинилась. Если это не более чем военная хитрость, то мне оставалось лишь восхититься ее самоотверженностью. — А теперь одной рукой три у себя между ног, а другой опусти бюстгальтер, — то ли сказал, то ли прохрипел я. Она вновь подчинилась, не замешкавшись ни на мгновение, а при виде ее сосков в голову мне вступило не меньше, чем при виде раздевающейся Зои. — Хорошо! Правда хорошо! А теперь вообще сними блузку. Сними и брось в сторону. ЩЕЛК-ЩЕЛК-ЩЕЛК! — А теперь — лифчик, сними лифчик… ЩЕЛК-ЩЕЛК! — Хорошо… Возьми сиськи в ладони и оближи один из сосков… Что ж, подслушивающего устройства при ней не было. Скрыть бугор на моих брюках больше не было никакой возможности. Я даже обратил на это внимание констебля, чтобы избежать возможных недоразумений. — Как бы у меня ни топорщилось — не обращай внимания. Я ничего не могу поделать. — Это хорошо, — улыбнулась она, поглядев туда. — Не встань у тебя — я бы огорчилась. — Сними юбку. ЩЕЛК! Констебль Кенсингтон лежала передо мной в нижнем белье и туфлях на каблуках, повсюду себя гладила, тяжело дышала и смотрела мне прямо в глаза. Ладно, проверим, готова ли ты на самом деле. — Сними трусики. Она даже не вздрогнула. Просто подняла задницу, быстренько их стащила и развела ноги, показав все. |
