Достал из кармана расческу, причесался. Но тут я вспомнил, что у меня на носу прыщ.

— Может, лучше в профиль? — спрашиваю того, что с камерой.

И повернулся к нему профилем.

— А что, если мне сбегать домой, переодеться во что-нибудь поприличнее? Я тут рядом живу.

Не отвечают. Я оборачиваюсь и вижу, что их возле меня уже нет. Теперь какую-то тетку допрашивают.

Я было хотел влезть между ними и теткой — чего это она у меня выступление по телику отбирает, — но забыл, какой был вопрос и вернулся домой.

Предусмотрительность

Не люблю выходить последним. И потому я всегда считаю, сколько нас еще у бара осталось. Когда вижу, что уже только двое, возвращаюсь домой. Печальную картину опустевшего бара после полуночи я оставляю кому-нибудь другому.

Третий человек как раз вышел, и кроме меня остался один толстяк.

Я подал бармену банкноту.

— У меня нет сдачи, — сказал бармен. — Вы не разменяете? — обратился он к толстяку.

Толстяк не отвечал.

— Напился, — сказал я бармену.

— Кажется, еще хуже, — ответил бармен, приглядываясь к толстяку. — Он, похоже, умер, надо позвонить в «скорую».

С тех пор я ухожу, когда у бара остается нас еще трое.

Предусмотрительность никогда не мешает.

Революция бис

Новосондецкий, Майер и я отправились в некий, хорошо нам знакомый ресторан.

— Смотри, сменили название, — заметил Майер.

В самом деле, вместо «Под Центральным Государственным Управлением» ресторан назывался «Гавайская Радуга».

— Реприватизация произошла, — объяснил Новосондецкий. — Это заведение уже не государственная собственность, а частная.

Мы вошли и сели за столик.

— Чего желаете, господа? — спросил официант, который нас не узнал, равно как и мы его. Кроме названия сменился также персонал.

— Как обычно, по пол-литра на каждого, всего полтора.

— Разумеется, пол-литра, но пол-литра чего?

— Если это шутка, то я уже отсмеялся, — ответил Майер. — А теперь прошу приступить к обслуживанию.

— Могу подать Chivas Regal, Johny Walker, Black Label, Bushmills Cutty Sark, Ballantines, Grouse, Bordeaux, Bourgogne, Beaujolais, Champagne…

— А чистой нет? — прервал его Майер, который не знал иностранных языков.

— Разумеется, есть, Smirnoff Vodka, Don Kozaken Vodka, Crystal Vodka, Colossal Vodka и Capital Vodka.

— А обыкновенной водки нет?

— Той, что совсем обыкновенная, у нас нет.

— Может, возьмем Don Kozaken? — предложил Новосондецкий. — Эта хоть звучит как-то знакомо.

Но оказалось, Don Kozaken тоже превосходит наши финансовые возможности, и мы оставили «Гавайскую Радугу».

— Я чувствую, как меня гнетет ярмо капитализма, — сказал Майер на улице.

— Меня тоже, — согласился Новосондецкий. — Нам надо заново построить социализм.

Мы приступили к делу. Новосондецкий достал аппаратуру. Майер — сырье, а я нашел помещение, то есть подвал. Ведь за производство самогона грозит суровое наказание, и мы как революционеры вынуждены работать в подполье.

Меценат

Писателем я стал благодаря меценату К. То был вульгарный тип с отталкивающей внешностью, скверным характером и подозрительными источниками доходов.