«Тик и Пол!

Не то чтобы я могу много вам сказать. Не думайте, что София Пачини влюбилась сразу в двух американских мальчиков, но я очень надеюсь, что завтра вы с вами увидимся. Я уверена, что они соберут нас вместе каким-нибудь магическим способом. Вы со мной согласны?

Удачи! Знать бы, чего ожидать…

Чао!

Почему-то Тик почувствовал укол грусти, осознав, что может больше не получить н одного письма от Софии. Что, если завтра что-нибудь случится? Что, если не все те, кто исполнит ритуал, доберутся дотуда, докуда нужно добраться? Тик заставил свой внутренний голос замолчать и открыл письмо Пола:

«Приятели!

Ешкин кот, это уже завтра. Боюсь сглазить.

Надеюсь, ты права, и мы встретимся. Коли так, до завтра.

Я спать.

Тик нажал «Ответить всем» и напечатал маленькое сообщение, которого его друзья могут и не получить:

«Пол и София!

Удачи вам завтра. Скоро увидимся… надеюсь.

Он выключил компьютер, встал и наткнулся взглядом на камин. Ему вспомнились два события последних месяцев, связанные с этим холодным и темным кирпичным отверстием в стене. Первое — его клятва не сжигать письмо, оставаться в игре, которую он принес, встав на колени перед огнем, который мог положить всему конец. И это странное происшествие к Кэйлой и письмом, показавшее, что или чудеса существовали, или Тик откровенно свихнулся.

С бабочками в животе, Тик наконец выключил свет и ушел в свою комнату, готовый к последней ночи перед великим днем, которого он ждал с самого ноября.

На то, чтобы заснуть, у него ушло больше двух часов.

Часть 4. Барьерная Палочка

Глава 36. Среди мертвецов

Следующим вечером, в понедельник шестого мая, Тик стоял с отцом на переднем крыльце и каждые десять секунд глядел на своим электронные часы, меж тем как солнце заходило за скрытый деревьями горизонт. Последние остатки сумерек делали небо похожим на огромный синяк, и несколько перистых облаков выглядели на нем, как зажившие шрамы. Было ровно семь часов и тридцать минут, и лучшей температуры для похода на кладбище нельзя было и пожелать. Было тепло, и легкий ветерок доносил запахи жимолости и сосны.

— Ты готов? — в пятый раз за полчаса спросил отец.

— Наверно, — ответил Тик, поправляя шарф на шее, не в настроении выдумывать что-нибудь остроумное в ответ. Внутренний голос твердил ему, что нужно было получше подготовиться, но он уже сделал все, что только можно было. Все указания, содержавшиеся в подсказках, сводились к тому, чтобы прийти на кладбище и сделать пару глупых действий из мультиков.

У него был с собой рюкзак с теплой одеждой, запасом воды и хлопьев, фонариком, спичками и — самое важное — «Дневником загадочных писем». Может быть, он где-нибудь застрянет и ему понадобится еще раз сунуть нос в подсказки. Или он мог ему понадобиться, чтобы войти во владения Мастера Джорджа, навроде билета.

Тик был готов настолько, насколько это было возможно. Он посмотрел на отца, который, похоже, нервничал раз в десять больше него: тот заламывал руки, переступал с ноги на ногу, потел.

— Папа, ты в порядке?

— Нет. — Он даже не попытался соврать.

— Ну… волноваться тут не о чем. Я же не ухожу на войну. Может быть, на кладбище меня будут ждать Нафталин и Рутгер. Все будет в порядке.

— Откуда ты знаешь? — практически шепотом спросил отец.

— Откуда я знаю что?

— Что ты не уходишь на войну.

— Я… не знаю. — Тик не мог поверить тому, как медленно тянулись минуты.

— Много жизней стоят на кону, как-то так там сказано?

Голос отца дрожал, пугая Тика.