Глубоко вздохнув своим саднящим горлом, Тик сосредоточился. Он должен был что-то с этим сделать. Он давным-давно сделал свой выбор — не сжигать письмо. Выбор должен был что-то значить, не так ли? Если бы только он выбрал захватить дневник с собой. А не оставить его дома на растерзание Кэйле!

Он почувствовал странное щекотание в желудке, где просыпались какие-то неведомые ему доселе запасы энергии. Волна тепла прошла по его животу и груди. Воздух вокруг него звенел от напряжения, как будто весь мир ожидал его действий.

Тик стиснул зубы. Он окунулся в этот тихий омут энергии, направляя наполнившее его тело тепло в свой надорванный голосовой аппарат, в третий раз крича:

— МАСТЕР ДЖОРДЖ! Я… НЕ… СЖИГАЛ… ПИСЬМО!

Его слова потонули в тишине леса. Огонь в его животе вспыхнул и исчез, и Тик почувствовал слабость и головокружение.

Он ждал какого-нибудь знака, что Мастер Джордж услышал его. Не дождался.

С горящим горлом, кружащейся головой и сумятицей в мыслях он направился домой.

Кэйла сидела посредине гостиной и руководила чайной вечеринкой трех своих любимых кукол. Бормоча себе под нос, она раздавала чашки с горячим чаем.

Входная дверь распахнулась, и вошел ее брат, выглядевший очень жалко. Его одежда была грязной, волосы спутались, и он явно вспотел.

«Что с ним случилось? — подумала она. — Он всего-навсего сходил в библиотеку».

Он вошел в гостиную и присел рядом с ней, крепко ее обняв. Кэйла подумала, что Тик очень странно себя ведет, но тоже обхватила его руками, гадая, все ли с ним в порядке.

— Прости, Кэйла, — сказал он. — Мне очень, очень жаль, что я на тебя накричал. — Он отстранился со слезами в глазах. — Ты хорошая девочка, ты это знаешь? — Он снова обнял ее, встал и направился к лестнице, низко опустив голову и зажав в правой руке эту странную тетрадь с его именем. На середине лестницы он перевесился через перила и повторил: — Ты хорошая девочка, Кэйла. Прости, что накричал, хорошо? Я знаю, что ты не хотела портить мою тетрадь.

Кэйла ничего не понимала. Когда это Тик на нее кричал? Последний раз она видела его, когда он общался с друзьями через компьютер, а она играла с куклами, но он не сказал ей ни слова. А его тетрадь она вообще не трогала. Она никак не могла этого сделать, потому что он забрал ее с собой в библиотеку.

Они с куклами смеялись над глупостью мальчиков, попивая невидимый чай.

Тик со стоном приземлился на кровать. Как он мог узнать, принесли ли пользу все эти крики в лесу? Предстоит ли ему теперь страдать целые выходные, а потом пойти в понедельник на кладбище и надеяться на лучшее? Все и вправду закончилось?

С тяжелым сердцем он открыл «Дневник загадочных писем», чтобы помучить себя видом страницы, где когда-то в безопасности хранилось письмо Мастера Джорджа.

Уронив на колено обложку, Тик глядел на что-то, чего он не мог понять. Он долго изучал страницу, и его мозг делал все возможное и невозможное, пытаясь осмыслить картину, которую глаза снова и снова передавали через зрительный нерв мозгу. Это было невозможно.

Первое письмо было приклеено к странице, как будто и не отклеивалось, без единого пятнышка или подпалины. Как?..

Мастер Джордж или кто-то еще только что провернул самый крутой магический трюк за всю жизнь Тика.

Кэйла как раз налила последнюю чашку, когда сверху раздались громкие удары ног об пол — там кто-то прыгал? — и радостные вопли. Голос принадлежал Тику, который, похоже, только что получил личное письмо от Санта-Клауса.

«Ну и чудак», — подумала она, делая глоток своего чая.

Далеко отсюда, Мастер Джордж сидел на своем сверхпрактичном стуле и смотрел на мигающие огоньки Центра Команд. Он тряс головой, не понимая происходящего.