– Но я не могу Сёму… Нас ведь столько всего связывает…

– Что вас связывает? Три года? Хах! – усмехнулся работник ломбарда. – Да вы Толика с детсадовской скамьи знаете, он с вами и поговорить сможет, если его выцепить между работой и выходными, и на футбол сходит…

– …если жена отпустит, – закончил за ним фразу Дима. – Толик мне не друг и никогда им не был, да вы и сами это знаете, а вот Сёма…

– Слушайте, да сдался он вам? Я за это бонус накину в честь того, что вы у нас впервые, – начал наседать оценщик, чувствуя сомнения клиента.

Лицо Димы подёргивалось от волнения.

– Ну что? – посмотрел исподлобья мужчина.

– Ладно, Сёма так Сёма. А выкупить нашу дружбу я смогу, если что? Вы ведь ломбард, – с надеждой в голосе спросил парень.

– Конечно сможете. Но, знаете, редко кто приходит второй раз.

– Хорошо. Где подписать? – уверенным голосом спросил Дима и схватился за шариковую ручку, прикреплённую к столу резинкой.

– Вот тут, тут, а ещё расшифровку и дату, – тыкал оценщик сухим сморщенным пальцем в бумагу.

– Куда мне поставить нашу дружбу? – спросил Дима, покончив с бумагами.

– А, бросьте куда‑нибудь, хоть в самый грязный угол, – махнул оценщик рукой, отсчитывая деньги.

– Это всё? – спросил Дима, забрав причитающееся.

– Да, можете идти. Если вдруг будет любовь или ещё что‑то в этом духе, тащите всё мне, дам лучшую цену, – улыбнулся мужчина и, достав из стола часы, начал снова их протирать.

– А вещи вы тоже принимаете? – спросил напоследок Дима.

– Нет, вещи меня не интересуют. Кстати, это у меня в руках чужое время. Человек продал пару лучших лет ради новой машины.

– Что ж, до свидания, – поклонился Дима и вышел из ломбарда.

Только сейчас он заметил на грязном, потемневшем от времени дверном стекле небольшую табличку: «Ломбард «30 сребреников». Работаем без выходных и праздников уже две тысячи лет».

* * *

Домой Дима пришёл в приподнятом настроении. Деньги приятно оттягивали карман, а суть сделки он уже и забыл, пока не открыл дверь и не обнаружил, что никто не вышел его встречать.

– Эй, Сёма, ты где? Сёма, фью-фью-фью, – посвистел Дима, разыскивая глазами пса.

Было ужасно непривычно приходить домой и не чувствовать, что кто‑то норовит сбить тебя с ног и залить слюнями.

– Сёма, ну ты где? Я на новом мотоцикле приехал! Там и для тебя коляска есть, – позвал ещё раз своего питомца Дима.

Сёма лежал на кухне под столом, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене.

– Ну ты чего? Разве не рад меня ви…

Дима осёкся. Он вдруг вспомнил, что сделал, и всё встало на свои места.

– Да как такое возможно? Ты же собака, просто собака, у тебя нет души – сплошные инстинкты, – обращался Дима к псу, но тот никак не реагировал. – Я думал, что этот идиот ошибся и ничего не изменится, ведь наша дружба – она ненастоящая… – оправдывался Дима, глядя на поникшего пса, который лишь благодаря дыханию выглядел живым. – Ну прости меня! Хочешь, пойдём погуляем? – задорным голосом предложил Дима.

Обычно после этих слов Сёма срывался с места и сломя голову нёсся за ошейником, а сейчас даже ухом не повёл.

– Да что же это такое? Я ведь не на тушёнку тебя продал…

Пёс не умер.