– О'кей.

– Как наш жених?

– Волнуется.

– А кто не волнуется? Я даже пошел прогуляться, а то думал, чокнусь.

Они прошли через весь дом и вошли в спальню. – Все в порядке, Томми?

– Все прекрасно. Я чуть не ушел без штанов, что ты на это скажешь?

– Нормально в твоем положении, – успокоил его Джоунзи.

– У тебя грязь на коленях, – сказал Томми, глядя на брюки своего шафера.

– Что? – Джоунзи проследил его взгляд. – О, черт, я так и знал! Я споткнулся на ступеньке, когда выходил. Проклятие! – Он начал энергично счищать грязь щеткой.

– Кольцо с тобой?

– Угу.

– Проверь.

– Оно у меня.

– Все равно проверь.

Джоунзи перестал чистить брюки и сунул указательный палец в карман жилета:

– Здесь. Готово к подаче. Джордано от Джоунза.

– Джоунзи был у нас в команде подающим, – объяснил Томми, – а я принимал. Я уже, кажется, говорил вам об этом?

– Джордано от Джоунза, – снова повторил Джоунзи. – Он чертовски здорово брал подачи.

– Это ты здорово подавал, – сказал Томми, застегивая молнию на брюках. – Ну вот. Теперь пиджак. Туфли на мне? – Он посмотрел на ноги.

– Он всегда был такой, перед каждой игрой, – сказал Джоунзи с улыбкой. – Я знаю этого типа с трех лет. Вы можете в это поверить?

– Нас вместе водили гулять в парк, – объяснил Томми. – Он не попал в Корею из-за того, что у него выпадение мениска. А то мы бы и там были вместе.

– Такого свинтуса еще свет не видел, – сказал Джоунзи, ткнув пальцем в Томми. – Даже не знаю, за что я его люблю.

– Те-те-те, – сказал Томми. – У нас взаимные завещания. Ты не знал об этом, Стив?

– Что ты имеешь в виду?

– Мы их оформили, когда я вернулся из армии. Составлял сын Бирнбаума, а свидетелями были Бирнбаум и его жена. Помнишь, Джоунзи?

– Разумеется. Но теперь тебе свое лучше изменить. Через несколько часов ты станешь женатым человеком.

– Да, верно, – ответил Томми.

– Что ты имеешь в виду под взаимными завещаниями? – повторил свой вопрос Карелла.

– Наши завещания, они одинаковые. В случае моей смерти Джоунзи получает все, что у меня есть, а в случае его смерти я получаю все, что у него есть.

Джоунзи пожал плечами.

– Теперь тебе придется это изменить, – снова повторил он.

– Ну конечно, я так и сделаю. Когда мы вернемся из свадебного путешествия. Но я никогда не жалел, что мы их составили, а ты?

– Нет, сэр!

– Бирнбаум решил, что мы оба чокнулись, помнишь? Он еще спрашивал, почему два таких молодых человека составляют завещания. А его жена – мир ее праху – все цокала языком, когда их подписывала. А что, кстати, сталось с его сыном – юристом?

– Он уехал на запад, в Денвер или еще куда-то. У него там богатая практика.

– Бедняга Бирнбаум. Никого в целом городе. – Томми встал навытяжку, приготовившись к осмотру. – Штаны на мне, бабочка завязана, туфли начищены. Теперь все в порядке?

– Ты прекрасен, – улыбнулся Джоунзи.

– Тогда пошли. Тьфу ты, сигареты. – Он взял пачку с туалетного столика. – Кольцо у тебя?

– У меня.