|
— Почему ей требуются три бюстгальтера? — Они ей требуются. — Почему? Она носит их все сразу? Один поверх другого? — Один на ней, другой чистый, третий — в стирке. — Но я заплатил за три только в прошлом месяце. — Возможно, ты не заметил, Грэм, и, полагаю, тебя это не интересует, но твоя дочь растет. Она меняет… размеры. Ему хотелось сказать: «Ты имеешь в виду, что она обрастает бюстами?», но больше он уже не рисковал шутить с Барбарой. И только слабо возразил: — Она растет так быстро? — Грэм, если стеснять растущую девочку, последствия могут быть самыми страшными. Бинтуй тело, и ты воздействуешь на дух. Это всем известно. Я никак не предполагала, что твоя скупость настолько велика. Он ненавидел такие разговоры, и в значительной мере из-за того, что, как он подозревал, Барбара полуприглашала Элис слушать и затем грубо преувеличивала свои аргументы. — Ладно. Ну хорошо. Ладно. Да, кстати: спасибо за запоздавший подарок к свадьбе, если подразумевался он. — Что-что? — Свадебный подарок. Полагаю, воскресенье истолковывается именно так? — А, да. Рада, что тебе понравилось. Против обыкновения она словно бы немного растерялась, и он поднажал. — Хотя, честно, не могу понять, зачем тебе это понадобилось. — Не можешь? Не можешь понять? — Да. Почему тебя, собственно, заинтересовало… — Ну, я просто подумала, что тебе следует знать, во что ты ввязался. Ее тон был ясным, материнским, и он почувствовал, как почва ускользает у него из-под ног. — Мило с твоей стороны. «Стерва!» — добавил он про себя. — Не стоит благодарности. И я думаю, очень важно, чтобы Элис воочию увидела, под каким влиянием ее отец находится в настоящее время. В настоящее время! — Но как ты узнала, что Энн снималась в нем? Ее фамилия вряд ли значится в анонсах. — У меня есть свои осведомители, Грэм. — Ну послушай! Как все-таки ты узнала? Но она только повторила: — У меня есть свои осведомители. 3 КРЕСТНАШЕЕ Джек Лаптон открыл дверь, дымя сигаретой, приютившейся сбоку в его бороде. Он вытянул руки наружу, втащил Грэма внутрь, хлопнул его ладонью по плечу, хлобыстнул по заду и затем потащил через прихожую, гремя: — Грэм, дырка ты старая, входи, входи же! Грэм не сумел сдержать улыбки. Он подозревал, что заметная часть Джека сводилась к дерьмовому трепу, и именно этот треп его друзья подвергали регулярному анализированию, однако в личном общении он был настолько бескомпромиссно дружелюбен, настолько говорливо распахнут настежь, настолько физически материален, что вскоре причина вчерашних уничижительных высказываний вылетала у вас из головы. Товарищеская фамильярность могла быть притворной, частью плана понравиться вам. Но если так, он преуспевал в своей игре, и она продолжалась без колебаний или изменений тона — в случае с Грэмом примерно пять-шесть лет, — и в конце вас уже не беспокоило, насколько она искренна. Трюк с сигаретой возник как шутейный способ скорейшим образом подобрать ключ к характеру. |
